Очень много словВкратце об обстоятельствах написания написал сам Дж. Р. Р. Толкин в переписке, поэтому по большей части я просто процитирую или перескажу его:
В сентябре 1937 года вышел в свет «Хоббит». «Поскольку «Хоббит» имел успех, потребовали продолжения; незаконченный «Сильмариллион» и незаконченную поэму «Лэ о Лейтиан, «к «Хоббиту» имеющие отношение крайне далекое, отклонили». – издательству нужно было не «что-то кельтское про эльфов», а «продолжение истории про хоббитов», уже доказавшей коммерческую выгодность. … «сам я видел значимость хоббитов в том, что они «романтику» низводят на грешную землю и обеспечивают объекты для «облагораживания» и героев, более достойных похвалы, нежели профессионалы: nolo heroizari»
И тем не менее я не был готов писать «продолжение» в виде еще одной истории для детей. …я решил попробовать написать историю, которая абсолютно не была бы адресована детям (как таковая); кроме того, мне хотелось масштабной картины.
Разумеется, это потребовало немалых трудов, поскольку пришлось создавать привязку к «Хоббиту»; а более того — к фоновой мифологии». Работа над «Сильмариллионом», который тщательно редактировался и частично переписывался заново, другими сказаниями и текстами – такими, как «Анналы Амана», «Серые анналы», «Повесть о детях Хурина», прозаический вариант Лэ и т. п. и над ВК велась одновременно, поскольку Толкин – и вполне обоснованно – считал эти произведения частями единого целого. Над этим Толкин «работал между 1936 и 1953 гг…А еще ведь языками следовало заняться! Если бы я больше думал о собственном удовольствии, нежели об аппетитах возможной читательской аудитории, эльфийского в книге было бы не в пример больше. Но даже для того, чтобы представленные там небольшие отрывки имели смысл, потребовались две разработанные фонологические и грамматические системы и изрядный словарный запас. Задача и сама по себе оказалась бы не из легких; но в придачу я был еще и умеренно добросовестным администратором и преподавателем, а в 1945 г. перешел с одной профессорской должности на другую (повыбрасывав все мои старые лекции). И, конечно же, во время Войны зачастую ни на что осмысленное времени не оставалось.». Если учитывать и другие не упомянутые здесь но иногда «отжиравшие моральный ресурс» события – такие, как болезнь жены, - и связанную с научной деятельностью работу над другими произведениями – такими, как «Перл» и «Cэр Гавейн» - можно составить представление об объеме нагрузки.
«Общий замысел «Властелина Колец» со всей определенностью сложился у меня уже на самом раннем этапе: то есть считая с первого варианта главы 2 Книги I, написанной в 1930-х гг. Время от времени я составлял черновые наброски или краткие планы дальнейшего развития событий, на ближайшие несколько эпизодов или с дальним прицелом; но они пригождались редко: история развивалась словно бы сама по себе. Согласования удалось добиться — постольку-поскольку — путем постоянного переписывания от конца к началу В конце Книги Третьей я застрял на целую вечность - в силу внешних обстоятельств, равно как и внутренних, — на моменте, сейчас представленном заключительными словами Книги III (до нее я дошел около 1942 или 1943 г.) Книга Четвертая писалась «выпусками» и отсылалась моему сыну, который в 1944 г. служил в Африке. Последние две книги написаны между 1944 и 1948 гг . Глава 1 Книги v очень долго пребывала лишь на стадии первых абзацев (до прибытия в Гондор); главы 2 не существовало вовсе; а глава 3, «Рохан собирает войска», продвинулась лишь до прибытия в Харроудейл…»
Чтобы «проиллюстрировать» работу над книгой четвертой, стоит, полагаю, процитировать несколько писем, отправленных в армию к Кристоферу Толкину – потому что они дают «из первых рук» представление об отношении Дж. Р. Р. Толкина к событиям и персонажам и о работе над текстами. И кроме того, формулировки там, по-моему, очень милые. ))
23 апреля 1944 (FS 18)
Утром в ср. прочел вторую главу, «Путь через Мертвые болота», Льюису и Уильямсу. Они одобрили. Я уже и третью почти закончил: «Врата Земли Теней». Но история подчиняет меня себе; я уже целых три главы написал там, где предполагалась одна! И слишком многое ради этого запустил. С головой в нее ушел; приходится силой отрывать себя от книги, чтобы заняться проверкой экзаменационных работ и лекциями (начинаются со вторника).
24 апреля 1944 (FS 19)
…поборолся с неподатливым эпизодом «Кольца». На данный момент мне необходимо знать, насколько позже луна встает каждую ночь в преддверии полнолуния и как именно тушат кроликов!
30 апреля 1944 (FS 20)
…Во вторник прочел две лекции; провернул одно хлопотное дело в городе; ужасно устал, так что даже к Льюису на «сеанс» не пошел. Надеюсь увидеться с ним завтра и прочесть еще немного «Кольца». История снова разрастается и разветвляется во все стороны (вчера весь день над ней сидел, забросив многое другое) и развивается самым неожиданным образом. В новых главах Фродо и Сэм уже переправились через Сарн Гебир, спустились вниз с утесов, встретили и временно приручили Голлума. Голлум провел их через Мертвые болота и мордорские отвалы; хоббиты затаились у главных ворот, убедились, что внутрь не пробраться, и отправились к тайному проходу близ Минас Моргула (бывший М. Итиль). Выяснится, что это — гибельный Кирит Унгол, и Голлум их предаст. Но пока они все в Итилиэне (чудесный край, как оказалось); пришлось здорово повозиться с тушеным кроликом; а потом их захватили гондорцы; на глазах у хоббитов они напали из засады на армию свертингов (смуглокожих южан), идущую на помощь Мордору. Огромный слон доисторических размеров — боевой слон свертингов — вырвался на волю; так сбылось заветное желание Сэма поглядеть на олифанта; про этого зверя у хоббитов есть детский стишок (хотя сам олифант считается существом легендарным)... В целом Сэм ведет себя вполне достойно и репутацию свою оправдывает. А с Голлумом обращается, вроде, как Ариэль с Калибаном…
6 мая 1944 (FS 22)
На сцене возник новый персонаж (честное слово, я его не придумывал; он мне, по правде говоря, и не нужен был вовсе, хотя и пришелся весьма по душе; но вот, откуда ни возьмись, явился и отправился бродить по итилиэнским лесам): Фарамир, брат Боромира — и теперь он оттягивает «катастрофу», распространяясь на тему истории Гондора и Рохана (и рассуждая, несомненно, очень здраво, о воинской славе и славе истинной); но если он намерен продолжать в том же духе и дальше, придется ему по большей части переселиться в приложения: туда уже отправился прелюбопытнейший материал о табачной промышленности у хоббитов и о языках Запада.
11 мая 1944 (FS 23)
Итилиэн (если помнишь, где он расположен на карте, которую ты же и чертил) оказался просто-таки чудесным краем. Жаль, что тебя рядом нет; ты бы занимался чем-нибудь полезным и приятным, карты бы доводил до ума или на машинке печатал...
При работе над текстами Толкин «благоразумно начал с карты и подогнал под нее повествование (как правило, тщательно выверяя расстояния). Метод «наоборот» чреват путаницей и ляпами; в любом случае утомительная это работенка — составлять карту по сюжету…»
Помимо «рабочих» карт, по которым сверялись пройденные персонажами и группами лиц в ходе повествования расстояния, у писателя «был календарь со множеством колонок, где проставлялись даты и вкратце обозначалось, где в каждый из указанных дней находятся все главные действующие лица или группы и что они делают». В письмах к сыну Кристоферу он рассказывал о том, сколько хлопот может быть связано с синхронизацией хронологии:
«Я, понимаешь ли, обнаружил, что луны у меня в решающие дни между бегством Фродо и нынешней ситуацией (прибытие в Минас Моргул) выкидывали нечто совершенно невозможное, вставали в одной части страны и одновременно садились в другой. Словом, переписывал отрывки из старых глав вплоть до самого вечера!»
«Во вторник снова попытался писать (ну еще бы, триместр на носу!), но обнаружил крайне неприятную ошибку (на один-два дня) в синхронизации, на данной стадии оч. важной, в том, что касается передвижений Фродо и остальных; пришлось немало поразмыслить и потрудиться; а теперь вот потребуется вносить жуткую уйму всяких мелких поправок в разные главы; но, как бы то ни было, наконец-то приступил к Книге Пятой (и последней; на «книгу» приходится глав по десять).»
«Все сражаюсь с беспорядочной хронологией «Кольца»; ужасно раздражающее занятие: не только отвлекает от других, более насущных и скучных обязанностей, но и дальше продвигаться не дает. Надеюсь, я наконец разрешил все проблемы, внеся мелкие изменения в карту, приписав добавочный день к Энтомолвищу и растянув еще на несколько дней погоню Непоседы и путешествие Фродо (небольшая поправка к первой главе, которую я только что отослал: два дня от Мораннона до Итилиэна). Но теперь у меня снова лекции, и «Перл» в придачу.»
Последний том оказался самым трудным, поскольку к тому времени накопилось изрядное количество «сюжетных долгов», и возникло несколько непростых проблем с подачей материала при собирании вместе разрозненных нитей. При этом, как неоднократно писал Толкин, «придумывать» происходящее ему практически не приходилось:
„…Я давно перестал придумывать (при том, что даже покровительственно настроенные или ехидные критики мимоходом восхваляют мою «богатую фантазию»): я дожидаюсь, пока мне не покажется, будто я знаю, что произошло на самом деле. Или пока оно само не напишется. Так, хотя я на протяжении многих лет знал, что Фродо угодит в приключение с деревом где-то далеко вниз по течению Великой реки, я совершенно не помню, чтобы придумывал энтов. Но наконец я дошел до нужного момента и написал главу «Древобород», без каких бы то ни было предварительных размышлений, именно такой, какова она сейчас. И только тогда понял, что, конечно же, произошло это все вовсе не с Фродо.»
«…какой момент ни возьми, я не имел в виду практически никакой особой, осознанной, интеллектуальной концепции. Взять, например, энтов. Я их вовсе не придумывал сознательно. Глава «Древобород», начиная с первой реплики Древоборода на стр. 66, была написана более-менее как есть, причем у меня самого ощущение было примерно такое (если не считать «родовых мук»), как если бы я читал чужое произведение. А теперь я люблю энтов потому, что ко мне они словно никакого отношения не имеют. Полагаю, какое-то время нечто происходило «в подсознании»; этим и объясняется чувство, владевшее мною на протяжении всей работы, особенно когда я «застревал», что я ничего не придумываю, но лишь передаю (неточно), а порою вынужден ждать, пока то, «что случилось на самом деле», не прояснится…»
«… разумеется, вовсе не следует, что ключевая мысль этой истории — продукт военного времени. К ней я пришел в одной из первых глав, сохранившихся и по сей день (Книга I, 2). На самом деле эта мысль приводится и присутствует в зародыше, с самого начала, хотя в «Хоббите» я на сознательном уровне еще не представлял себе, что такое означает Некромант (кроме разве вечно проявляющегося зла), равно как и его связи с Кольцом. Но ежели писать продолжение, отталкиваясь от финала «Хоббита», думаю, кольцо неизбежно послужило бы необходимой связкой. А ежели при этом задумаешь крупномасштабное произведение, Кольцо тут же обретет заглавную букву; и сей же миг возникнет и Темный Властелин. Что он, собственно, и проделал, объявившись без приглашения у камина в Бэг-Энде, едва я дошел до этого момента. Так что основной Квест начался сразу же. Но вот в пути я встретил много чего такого, чему сам удивлялся. Тома Бомбадила я уже знал; зато в Бри не бывал ни разу. Бродяжник, устроившийся в уголке гостиницы, меня совершенно ошеломил; кто он таков, я представлял себе ничуть не лучше Фродо. Копи Мории оставались всего лишь названием; и никакие вести о Лотлориэне не достигали моего смертного слуха до тех пор, пока я там не оказался. Я знал, что далеко, на окраинах древнего Королевства людей, живут Повелители коней, однако лес Фангорна оказался приключением совершенно непредвиденным. Я никогда не слыхивал ни о Доме Эорла, ни о Наместниках Гондора. Хуже того, Саруман до сих пор себя не обнаруживал, и я был озадачен не менее Фродо, когда 22 сентября Гандальв так и не появился. О палантирах я тоже ничего не ведал, хотя в тот миг, когда из окна был выброшен камень Ортанка, я его узнал и понял значение «строк древнего знания», что крутилось у меня в голове: «семь звезд, семь камней и белое древо одно». Эти стихи и названия всплывают то и дело, вот только объяснить их возможно не всегда. Мне еще предстоит выяснить хоть что-нибудь про кошек королевы Берутиэль . Но вот о Голлуме и его роли я знал более-менее все, и о Сэме тоже; знал и то, что проход охраняет Паучиха».
При этом некоторые запланированные и написанные эпизоды в конечном счете оказались отвергнуты и изменены, когда история стала развиваться. Например, в ноябре 1944 года Дж. Р. Р. Толкин представлял себе финал Квеста следующим образом: «Фродо и Сэма, что сражаются с последним из назгул на скальном островке, в окружении огня, извергающегося из горы Рока, спасает орел Гандальва; а затем придется распутать все разрозненные сюжетные линии, вплоть до пони Билла Ферни». Как известно, опубликованная история выглядела совсем по-другому. При этом Толкин тогда же записал:
«Что сталось с энтами, я пока не знаю. Возможно, когда я начну записывать, все получится совсем не так, как в этом плане; книга словно сама собою пишется, стоит мне начать, как если бы только тогда и обнаруживается истина, лишь частично угаданная в предварительных набросках.....»
В общем, изощрять фантазию не приходилось. Материала, подобным образом «пришедшего в голову», было очень много: события Войны Кольца и последующие события, многочисленные данные о фигурирующих в тексте местах, персоналиях и народах, события предыдущих эпох, так или иначе отразившиеся на происходящем в истории, связь событий «Хоббита» и ВК. Задача состояла в том, каким образом «подать», отредактировать и упорядочить этот материал.
Вновь цитирую Толкина: «Разумеется, между Хоббитом и Властелином Колец есть много связей, которые не были объяснены. В основном они были записаны или намечены, но вырезаны, чтобы облегчить лодку: такие, как разведывательные походы Гэндальфа, его отношения с Арагорном и Гондором; все перемещения Голлума, до того, как он нашел прибежище в Мории, и так далее. Я даже полностью записал все, что случилось перед тем, как Гэндальф навестил Бильбо и последовавшей за этим "Неожиданной вечеринкой", с точки зрения самого Гэндальфа. Это получилась беседа в Минас Тирите, как бы взгляд назад; но ее пришлось оставить, и лишь отчасти она присутствует в Приложении А стр. 374-76, хотя там выброшены трудности, которые Гэндальф испытал с Торином.» (Впоследствии этот разговор был опубликован в «Неоконченных сказаниях» как не вошедшая в книгу ВК запись одного из хоббитов).
Одна из главных проблем с подачей материала «состояла в том, как неожиданно привести Арагорна к снятию Осады и при этом сообщить читателям, что он поделывал до того. Если подробно рассказать об этом в должном месте (т. III, гл. 2), глава 6 – с прибытием корсарских кораблей - просто погибла бы, хотя для самого эпизода оно вышло бы лучше. А если рассказать полностью или частично в ретроспекции, эти сведения устарели бы и затормозили бы действие (как это происходит в главе 9). Решение, увы, несовершенное, свелось к тому, чтобы вырезать весь эпизод (который в полном варианте принадлежал бы скорее к «Саге об Арагорне, сыне Араторна», нежели к моей истории) и вкратце пересказать его финал во время неизбежной паузы после Пеленнорской битвы.»
Часть исторического, лингвистического и этнографического материала была включена в «Приложения» - начиная от «преданий старины глубокой» и заканчивая информацией о жизни ряда персонажей до начала Войны Кольца: о роде Наместников Гондора, о Дэнеторе, его отце, жене и сыновьях; о потомках Элендила, родителях Арагорна, его странствиях и приключениях, его любви к Арвен; о роде Дурина и событиях, связанных с событиями «Хоббита» и ВК, о родичах Гимли; о событиях, происходивших параллельно описанным в книге, и о том, что произошло после Войны Кольца, включая информацию о жизни основных персонажей. Изначально планировалось, что рассказ про «И жили они все счастливо или отправились на Запад» будет излагаться в эпилоге, где Сэм читает книгу детям, но в конечном итоге от этой идеи было решено отказаться (вроде как по советам рецензентов). (В конечном итоге далеко не все материалы вошли в «Приложения» из-за размеров публикуемого тома; часть из них – о народе Эорла, битве у Изенских бродов, гибели Исилдура - была опубликована только в «Неоконченных сказаниях») Также по первоначальному замыслу значительная часть исторического материала должна была содержаться в главе 2, называвшейся сперва «Древняя история», в рассказе Гэндальва Фродо. В конечном итоге исторический материал по большей части был вырезан из второй главы и стал частью главы XIV, «Совет у Элронда». А в главе II, названной «Тень прошлого», больше внимания было уделено Голлуму.
Часть материалов вошла также в Пролог к книге - «Касательно хоббитов» - который служит связкой с «Хоббитом» и в то же время отвечаел на задаваемые читателями вопросы. В ней давался краткий пересказ главы V «Загадки во тьме» и содержалась информация, приведенная на первых двух-трех страницах «Хоббита», и, кроме того, объяснялись многие подробности из тех, про которые спрашивали «поклонники» (и, вероятно, и то, о чем они не спрашивали): о табаке, местных властях и администрации, строительстве, истории хоббичьего народа, устройстве Удела и т. п. (Судя по всему, читателей интересовало и когда хоббиты научились курить, и почему Бильбо жил в норе, когда на иллюстрации Хоббитона видны домики с садиками, и множество других вещей). В общем, знание «Хоббита» при чтении ВК предполагалось, но, с другой стороны, книга могла оказаться интересной и для тех, кто «Хоббита» вообще не читал: «В книге речь пойдет в основном о хоббитах. Читатель узнает немало и о них и об их истории, а коли захочет узнать больше, пусть заглянет в Алую Книгу Западного Предела. Кое-что из нее уже публиковалось в книжке «Хоббит» - это начальные главы, написанные знаменитым на весь мир Бильбо, первым по-настоящему прославившимся хоббитом. Он назвал эти фрагменты «Туда и Обратно», потому что повествуют они о путешествии на Восток и возвращении в родные места, а главное - о Приключении, которое повлекло за собой величайшие события Эпохи, во многом изменившие, конечно, и жизнь хоббитов. Об этих событиях и пойдет рассказ. Многие читали «Хоббита», многие, да не все. Поэтому в нашей книге не обойтись без основных сведений об этом замечательном народе, да заодно уж надо напомнить и о самом Приключении.“
Перепечатывать рукопись набело пришлось самому писателю – позволить себе заплатить примерно 100 фунтов за работу профессиональной машинистки Толкин не мог. Но после долгого труда основная работа над книгой была закончена. «На протяжении вот уже восемнадцати месяцев я жил ожиданием дня, когда смогу объявить его завершенным. Но достиг я этой цели только после Рождества», - писал Толкин в феврале 1950 года. – «Задача моя в том, чтобы закончить эту вещь в соответствии с замыслом — и представить ее на суд. ..Написана она кровью моего сердца, густой или жидкой, уж какая есть; другого не могу. .. книге придется выстоять или пасть в том виде, в каком она в общем и целом создана. Бесполезно притворяться, что я не мечтаю о публикации; ведь искусство для самого себя — это не искусство…однако ж главное — это завершить свой труд, если завершение имеет хоть какой-то смысл.»
Однако, как выяснилось, эпопея с «Властелином колец» отнюдь не завершена. Вопреки изначальным желаниям издательства «написать продолжение детской книги для хоббитов» был написан «длинный, сложный, довольно горький… роман, совершенно непригодный для детей…; и на самом деле это продолжение не к «Хоббиту», но к «Сильмариллиону». И автором он воспринимался как единое целое с «Сильмариллионом»; продолжение эпоса о грандиозных, масштабных и часто трагических событиях, на фоне которых Приключение Бильбо было лишь второстепенным и малозначительным эпизодом. «я чувствую, что роман накрепко связан с «Сильмариллионом» - писал Толкин в издательство А-А. - Вы сочтете меня вздорным надоедой, но я хочу опубликовать их вместе — «Сильмариллион» и «Властелина Колец», будь то сразу или по очереди…Или ну их совсем. Мысль о радикальном переписывании или сокращении я даже не рассматриваю.»
«Ваше письмо… создало нам проблему!» - отвечал владелец издательства сэр Стэнли Анвин. - «Ее и до войны было бы непросто разрешить; а теперь, когда производственные расходы выросли раза в три по сравнению с тогдашними временами, это тем более непросто. Чтобы конкретнее оценить, что нам предстоит, ответьте, пожалуйста, возможно ли разбить миллион слов на, скажем, три-четыре более-менее самостоятельных тома.»
При этом Рейнер Анвин, сын сэра Стэнли, предложил способ решения производственных вопросов, очевидно, устраивавший издательство: «опубликуем ВК, хотя это и потребует расходов, а «Сильмариллион»… да ну его».
Подобный подход писателя, считавшего «для меня эти две книги — одно, и «Вл. Колец» воспринимался бы лучше (и легче) в составе единого целого», понятно, не устраивал: он неоднократно писал, что «Сильмариллион» и другие легенды и «Властелин Колец» идут вместе, как одна длинная Сага о Трех Самоцветах и Кольцах Власти, и он «твердо намерен рассматривать их как единое целое, уж как бы их формально ни издали». Ему хотелось «представить материалы в «хронологическом порядке». Помимо прочего, это бы прояснило и ускорило повествование о Третьей эпохе!» Как он упоминал впоследствии, «если в книге и есть недостаток, который сам я вижу ясно, так это то, что я, возможно, перегрузил часть I попытками изобразить по ходу повествования фон и предысторию. Разумеется, в реальности как таковой эта предыстория уже «существует», то есть написана, причем написана была первой. Вот только опубликовать ее мне так и не удалось в хронологическом порядке… Если хотите знать мое мнение, своей «притягательностью» «Властелин Колец» отчасти обязан намекам на иные легенды и исторические события, которых данное произведение полностью не раскрывает». Однако издательство не собиралось тратить средства на «предания Первой и Второй эпох - ужасно «высоко-мифологичные» либо эльфийские и героические» где нет «совсем никакой «хоббитщины». Переговоры зашли в тупик.
Затем книгами заинтересовалось издательство «Коллинз», но публикация книг все откладывалась и откладывалась. Весной 1952 г. Толкин утратил терпение и объявил издательству, что либо они опубликуют «Властелин Колец» немедленно, либо он забирает рукопись. Издательство «Коллинз», устрашившись объема книги, решило, что рукопись придется отвергнуть заодно с «Сильмариллионом», и вышло из переговоров. Когда в июне 1952 года Рейнер Анвин написал Толкину, чтобы узнать подробнее о его стихотворении «Приключение», о котором стало известно в «Аллен энд Анвин», писатель сообщил, что не против публикации только «Властелина Колец». Началась подготовка романа к печати, продлившаяся около трех лет (отчасти из-за трудоемкости процесса, отчасти из-за отвлекавших Толкина житейских забот вроде преподавательской нагрузки, работы над другими текстами и т. п. )
* * *
Помимо работы над редактированием всего текста возник ряд «производственных моментов». Например, из-за нехватки бумаги было решено разделить общий текст на три тома по две части каждый и выпускать их в продажу поочередно: если первый том хорошо разойдется, выделить средства на публикацию второго и т. п., если нет – свернуть проект. Каждый том желательно было бы снабдить отдельным заголовком. Изначально предполагались следующие заголовки:
Властелин колец I Возвращение Тени
II Тень растет
III Возвращение Короля
«Ни за один из предложенных подзаголовков я особо не держусь и предпочел бы обойтись без них. – написал, впрочем, Толкин. - Ведь на самом деле просто невозможно придумать такие, что соответствовали бы содержанию; в каждый том мы включаем по две «книги» исключительно удобства ради, исходя из длины; ни ритм, ни структура повествования здесь ни при чем.....»
Чуть позже Толкин предложил следующие варианты подзаголовков: Том I «Братство Кольца». Том II «Две крепости». Том III «Война Кольца» (или, если Рейнер Анвин будет настаивать, «Возвращение Короля»).
«Братство Кольца», как мне кажется, вполне подойдет», - писал он, - «и неплохо согласуется с тем фактом, что последняя глава тома называется «Братство распалось». «Две крепости» — сгодится, насколько вообще возможно подобрать общее заглавие для столь непохожих Книг 3 и 4; и пусть себе остается неоднозначным — кто знает, имеются ли в виду Айзенгард и Барад-дур, или Минас Тирит и Б., или Айзенгард и Кирит Унгол. По зрелом размышлении для тома III я предпочел бы заголовок «Война Кольца», поскольку там опять возникает Кольцо; кроме того, оно более неопределенное и меньше намекает на исход событий; названия глав тоже подобраны так, чтобы по возможности заранее ничего не выдать. Но на выборе своем я не настаиваю».
В конечном итоге, как известно, третий том вышел со «спойлерным» подзаголовком «Возвращение короля». Впрочем, выбор подзаголовков был самой незначительной частью работы при подготовке книг к печати.
Иллюстрации и суперобложка тоже (по традиции) оказались в первом издании не такими, как планировалось автором.
Например, на суперобложку 1-й части предполагалось сделать полностью в черном цвете, с красными и золотыми буквами, Правящее Кольцо, в окружении надписи из огненных букв, и окружающие его три Великих кольца друг напротив друга: Нарья (красное), Вилья (синее) и Ненья (белое), причем камни их обращены к Правящему Кольцу в центре. В опубликованном варианте на обложке остались только Правящее Кольцо в окружении надписи из огненных букв и Красное Кольцо (Нарья); этот вариант и по сей день используется в увеличенном виде на обложках трехтомного издания «Аллен энд Анвин» в твердом и мягком переплетах. Впрочем, суперобложка с тремя Кольцами использовалась в юбилейном 50-м издании.
Также изначально планировалось, что огненная надпись на Кольце в Книге I гл. 2 будет сделана красными буквами, а надпись и рисунок на Западных вратах Копей Мории (Гл. 4 Книги II ) должна была выглядеть как белый контур на черном фоне, поскольку воспроизводятся серебряные буквы во тьме.
Еще в книге должны были быть цветные «факсимиле» трех страниц из «Книги Мазарбул» - обгоревших, изорванных и запачканных кровью, с гномьими руническими записями — они должны были быть в начале Книги Второй, гл. 5, где Отряд находит книгу. Изображение каждой страницы должно было занимать отдельную страницу, и там же предполагалось поместить расшифровку. Естественно, под давлением производственного отдела от этих страниц, алой надписи на Кольце и серебряных букв на Западных вратах Мории во имя экономии пришлось отказаться; не воспроизводились эти иллюстрации и в последующих изданиях.
В общем, получилось то же, что и в «Хоббите» : Толкин хотел создать у читателей по возможности более яркое, зримое, наглядное представление о происходящем в книге, обеспечить, насколько это было возможно типографическими тех средствами 20-го века «эффект присутствия». Издатели стремились сэкономить. Хотелось как лучше, а получилось как дешевле. Как всегда. ((
Повествование, где большую роль играла география, не могло обойтись без карт. В том I должна была войти карта Шира и мелкомасштабная общая карта всего театра событий, включая также и места, в тексте лишь упомянутые. Во втором томе должны были быть размещены карта Гондора и общая карта, а в третьем – все три вышеупомянутые карты и карта той местности, где главным образом разворачивается действие тома III. «Черновые» варианты карт перечерчивал «набело» сын писателя Кристофер; его инициалы потом остались на картах. Х)
Естественно, при работе над картами тоже не обошлось без заморочек и «дэдлайнов» Как писал Толкин в одном из писем, «Помню, когда стало ясно, что «общей карты» для последней Книги недостаточно, или, скорее, что по ней недостаточно подробно прослеживаются передвижения Фродо, рохиррим и Арагорна, мне пришлось посвятить немало дней — последние три я практически не ел и не спал — рисованию, изменению масштаба и подгонке большой карты, над которой Кристофер потом проработал 24 часа (с б утра до 6 утра, не ложась) — и перерисовал-таки, едва-едва уложившись в срок…»
Карты были включены в англоязычные издания (как минимум в 50-м юбилейном издании они есть). Правда насколько они соответствуют изначальному авторскому замыслу, остается для меня под вопросом. Например, в одном из писем производственному отделу Толкин упоминал, что одна страница – это слишком мало для карты Шира; подобная карта будет слишком маленькой, чтобы что-то на ней разглядеть. А в другом письме он писал: «На мой взгляд, карты следует выполнить как следует. Даже при невысокой цене в книге должны быть колоритные карты, являющиеся чем-то большим, нежели просто указатель к тексту... Меня ставят в тупик … попытки урезать их, сделать бесцветными (и в словесном плане, и в ином), свести к черно-белому убожеству, в масштабе столь мелком, что и слов не разберешь.» Тем не менее я не знаю, существуют ли другие варианты – или хотя бы черновые наброски – карт, кроме представленных в современных изданиях.
Также в третьем томе планировалось опубликовать Приложения и «указатель имен и иноязычных слов с разъяснениями». Толкин «посвящал жалкие урывки свободного времени тому, что ужимал исторический, этнографический и лингвистический материал для Приложения», пытаясь «отобрать хоть что-нибудь из этакой кипы материала». Судя по всему, некоторые материалы, не включенные в Приложения, были после смерти Толкина (в неотредактированном виде) опубликованы в «Неоконченных сказаниях» (Например, «Род Элроса», «Гибель Исилдура», «Кирион и Эорл и дружба Рохана и Гондора», «Поход на Эребор», «Сражения у Изенских бродов» и т.п.). Профессор Толкин планировал, что Приложения станут «томом для специалистов», значительная часть которого будет посвящена лингвистике. «Его предполагалось снабдить указателем имен и названий, который, благодаря этимологическим пояснениям, включал бы в себя еще и довольно обширный эльфийский словарь... Я проработал над ним много месяцев и составил указатель по первым двум томам (из-за него-то главным образом т. 3 и задержался), пока не стало ясно, что объем и расходы — непосильны..» (О рабочем перфекционизме Толкина свидетельствует, например, то, что он снабдил словарь гномьих рун фонетическим «ключом», чтобы читатели при виде фонетических символов знали, как это читается. Естественно, с этим издатели не стали заморачиваться тоже). Индекс в черновом варианте дошел до середины тома 2; из него была впоследствии заимствована статья об Истари, опубликованная Кристофером Толкином в «Истории Средиземья»; оттуда же К. Толкин взял план своего индекса к Сильмариллиону, с переводом имен и названий и некоторыми "определениями". Индекс впервые появился во втором издании в 1966 году, и представлял собой очень сокращенный вариант; также были частично опубликованы Приложения на историческую и лингвистическую темы, которые мы можем прочитать сейчас. Так что и здесь творческие планы не были реализованы в полной мере (по-человечески издателей можно понять, но как читатель я могу только ругаться ругательски).
Для второго издания Властелина Колец (1966) были сделаны существенные изменения в тексте Двух Твердынь, глава "Палантир", и по той же теме, в тексте Возвращения Короля, глава "Костер Денетора"; эти изменения впервые вошли в текст при переиздании1967 г.
* * *
И в качестве бонуса: об авторском отношении к сюжету и персонажам. Из писем к Кристоферу.
«Разумеется, Сэм — наиболее тщательно прорисованный персонаж, преемник Бильбо из первой книги; истинный хоббит. Фродо не так интересен, потому что по необходимости возвышен и обременен (так сказать) миссией. Книга, пожалуй, закончится на Сэме. По выполнении великого Квеста (Поход, целью которого являются поиски сокровища или выполнение какой-либо важной миссии. Адекватного перевода этого термина на русский язык не существует (поход, поиск, миссия, приключение), а между тем он весьма часто используется в литературе для обозначения сюжетов, сходных с сюжетом «Хоббита» и «Властелина Колец») Фродо, естественно, сделается слишком благородным и изысканным и уйдет на Запад вместе со всеми выдающимися личностями; а вот С. обоснуется в Шире, среди садов и пабов. Ч. Уильямс, который тоже читает это все, говорит: замечательно, что в центре ее — не раздор, война и героизм (хотя и они тоже изображены с пониманием), но свобода, мир, повседневная жизнь и доброе расположение духа. И тем не менее он согласен, что для всего этого необходимо существование огромного мира за пределами Шира, — иначе все это станет избитым и банальным в силу привычки и погрязнет в рутине.....»
«Я рад, что на твой взгляд «Кольцо» по-прежнему на высоте и (кажется) добивается того эффекта, что в длинной повести так трудно достижим: поддерживает различие в тоне и атмосфере событий, что так легко могут скатиться к «однообразности». Меня самого, пожалуй, более всего тронуло рассуждение Сэма насчет бесшовного полотна истории и та сцена, когда Фродо засыпает у него на груди, и трагедия Голлума, который в тот момент был на волосок от раскаяния — если бы не одно-единственное грубое слово из уст Сэма. Но «трогательность» всего этого находится на ином плане, нежели Келебримбор и т. п. Есть две абсолютно разные эмоции: одна волнует меня несказанно, и вызываю я ее без труда: мучительное ощущение утграченного прошлого (лучше всего выраженное в словах Гандальва о палантире); а вторая — эмоция более «обыденная», триумф, пафос, трагедия самих персонажей. Ее-то я и учусь добиваться, по мере того, как понемногу узнаю моих героев, но, по правде говоря, она не столь близка моему сердцу и навязана мне фундаментальной литературной дилеммой. Историю полагается рассказывать, иначе никакой истории не будет; однако более всего волнуют истории нерассказанные. Думаю, тебя так берет за душу Келебримбор, поскольку имя это вызывает внезапное ощущение бесконечных нерассказанных историй: увиденные вдалеке горы, на которые не дано подняться, далекие деревья (вроде как у Ниггля), к которым не дано приблизиться; а если и удастся, так они всего-навсего станут «ближними деревьями» (иное возможно лишь в Раю да в Приходе Н.). «
Основные источники: Письма № 062,063, 064, 066, 067, 069, 084, 085, 091, 093, 109, 111, 124, 125, 126, 133, 137, 139, 140, 141, 144, 150, 151, 160, 161, 162, 163, 166, 180, 187 и вступительные статьи К. Толкина к разным текстам