Флудерское, несерьезное

- Да ты ноль без палочки!
- А ты ноль без шпаргалок и книжек!
Первый сеанс магической связи между британскими магами 19-го века (сюжет "Джонатан Стрендж и мистер Норелл") и британскими магами 20-го века (сюжет "Гарри Поттер") прошел в теплой дружественной обстановке.


- В "Стар трек. ТОС" чуть ли не в каждой пятой серии случается конфликт с высшим разумом или обладающим сверхъестественными возможностями существом.
- Ну, скорее можно говорить не о конфликте, а о двух основных типах взаимоотношений с представителями высшего разума или сверхъестественными существами, в зависимости от их природы.
А в целом можно сказать, что в "Стар трек. ТОС" регулярно случаются конфликты двух типов...
Джим Кирк хорошо знает обоих этих типов. х))


Еще кроссоверного:

читать дальше?

Прибывающий на космическую станцию представитель внеземной цивилизации с далекой планеты:
- Приветствовать вас. Я искать Кирка.
- Кирка здесь нет. Здесь есть только Кайло.
- "Звездные войны"? Я станция перепутать? Нет, Кайло мне не надо, я Кирка искать.


Из анонса:
Темный дворецкий.
19-й век, Британия правит морями, а светская знать развлекается на балах. Но изнанка светской жизни может удивлять или ужасать, а слуга одного из находящихся на государственной службе влиятельнейших лордов страны не так прост, как кажется. К чему могут привести запретные пути, если ты готов пойти на любую сделку ради достижения своих целей?
- Стивен, подай мне чай.
- Да, сэр Уолтер.
Темный дворецкий! Смотрите на него в сериале "Джонатан Стрендж и мистер Норелл" с первой по седьмую серию!

@темы: Разные разности, Юмор, стеб и им подобное, Флуд, фразочки, оговорки и опечатки

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Природно-медитативное

08.07.2017 в 14:51

Пишет  Терри:

08.07.2017 в 10:17

Пишет  insensible:

Google Earth запустил прямые трансляции для наблюдения за дикой природой
Google Earth теперь поддерживает прямые видеопотоки – первая трансляция из национального парка Катмай на Аляске доступна в разделе Voyager («Исследователь»).
Зрители могут в реальном времени наблюдать за тем, как медведи плещутся в воде и ловят рыбу. Для этого в парке установили пять камер.

@темы: Вокруг света, Растения и животные, Не свое

---

Суды, преступления и наказания в старом Китае и в Корее эпохи Чосон

Благодаря переводческому перфекционизму AnnetCat, заинтересовался концепцией "пяти наказаний" в старом Китае и Корее. А поскольку о судебной системе в старой Корее что-нибудь найти почитать (и, естественно, на память записать) мне хотелось уже давно, я воспользовался принципом "с миру по нитке" - точнее, "с разных сайтов по фразе", и в итоге получился довольно-таки длинный текст. ))
Источники: статья А. Ланькова, англоязычная статья, посвященная книге Хендрика Хамела ("Журнал Хендрика Хамела" - это записи записи о его 13-летнем - 1653-1666 - пребывании в Чосонской Корее, где он оказался после кораблекрушения, и об особенностях местной жизни), http://www.sungjinyang.com/history/click008.html, англовикипедия, немного из ру-вики и Курбанова и еще пара доп. фраз из других источников. За исправления и дополнения (с указанием источника) буду благодарен. ))


Итак, как же работала судебная система в Корее старых времен, в период правления династии Ли, называемой также династией Чосон (1392-1910)?

Длинный текст

В первую очередь стоит сказать, что многое в ней - так же, как и в корейской государственно-административной системе, системе образования, государственной идеологии, социальном устройстве общества, так же, как многие элементы культуры, - сильно напоминало соответствующую китайскую систему. Точнее было бы сказать, что многое из этого было заимствовано из Китая и частично изменено и адаптировано к реалиям корейского общества. Древнекитайский литературный язык (вэньянь или, как его называли в Корее, ханмун) был государственным языком страны; чтобы сдать экзамен на должность чиновника, необходимо было прекрасно знать китайскую классику в оригинале (система экзаменов, кстати, тоже напоминала китайскую). В общем, влияние Китая на все сферы жизни Кореи на протяжении многих исторических периодов было огромным, в том числе и при династии Ли, когда в Китае правили поочередно династии Мин и Цин. Поэтому многое из сказанного в этом тексте относится и к китайской судебной системе соответствующих исторических периодов тоже. Проявлялось это в т. ч. в том, что в основе корейского законодательства при династии Ли лежало два законодательных кодекса. Одним из них был "Кодекс великой Мин" (大明律 ), содержащий уголовное законодательство минского Китая и использовавшийся в Корее и после падения династии Мин, вплоть до 1894 г., а другим - принятый в XV веке собственно корейский кодекс "Кёнгук тэчжон", содержавший установления, касавшиеся государственного устройства Кореи и деятельности ее важнейших учреждений.

Одной из особенностей старой корейской (и китайской) судебной системы было то, что привычной нам отдельной системы судов и профессиональных судей попросту не было. Вершить суд должен был глава местной администрации, это была одна из его важнейших обязанностей. В уезде верховным судьей был, по совместительству, начальник уезда, в провинции - губернатор, в крупнейших городах - глава городской управы, а приговоры по важнейшим делам выносились или, по крайней мере, утверждались самим королем. Популярнейшие и в наше время, и в старом Китае герои многочисленных новелл, повестей, романов, пьес, фильмов и сериалов - судья Бао и судья Ди (реальные исторические личности, кстати) были правителем города Кайфына и начальником уезда соответственно.
Полиция тоже не слишком напоминала современную, хотя и исполняла функции охраны общественного порядка (термин "полиция" и названия полицейских чинов в старой корейской литературе не встречаются). Начальники уездов, областей, городских управ и т. п. не только выполняли функции судей, но и отдавали приказы начальнику местного гарнизона, находившегося в их распоряжении. В обязанности гарнизонов входила не только (в мирное время - не столько) защита от внешнего неприятеля, но и поддержание на вверенной территории порядка и исполнение полицейских функций. Работа этих стражников была, как правило, куда менее рискованной чем, скажем, работа полицейских в Японии: в Корее отдельного военного сословия не было, население в своем большинстве оружия не носило, боевые искусства не изучало, в вооруженные стычки не лезло, и даже по городским улицам ночами не бродило - с начала XV века ворота корейских городов закрывались с наступлением темноты, и после этого в самих городах наступал, как бы мы сейчас выразились, комендантский час; до рассвета всем горожанам следовало оставаться в своих домах, и лишь патрули медленно ходили по улицам.
Верховный контроль над всей деятельностью корейской юстиции осуществляло Министерство юстиции (в более буквальном переводе - "министерство наказаний"). В том случае, если преступление носило политический характер или если в нем были задействованы чиновники и члены их семей, расследованием занимались в специальном судебно-следственном учреждении Ыйгымбу - отдаленном аналоге служб безопасности или тайной полиции.

Не существовало в Корее и Китае и следствия в современном понимании этого слова. В задачу полиции входил арест преступника или подозреваемого, а заодно, при необходимости, и возможных свидетелей преступления, но никак не проведение "следственных мероприятий". Следствие и суд вершились под непосредственным руководством главы местной администрации, чаще всего - начальника уезда. По сути, следствие и суд были нераздельны, представляли из себя один процесс; никаких прокурора и адвоката не было. Начальник допрашивал подозреваемых и свидетелей до тех пор, пока не уяснял для себя картину происшедшего, а потом выносил приговор.
Еще одной особенностью чосонского правосудия (и китайского на протяжении многих эпох) были пытки как средство дознания. Если кого-либо подозревали в совершении преступления - на основании поданной жалобы, свидетельских показаний, наличия улик и т. п. - его доставляли в управу и пытали, пока он не сознавался в содеянном (т. н. "презумпция виновности"). При этом если возникали серьезные сомнения в виновности подозреваемого - он не сознавался под пытками и говорил, что его оговорили, или отказывался от прежних показаний - мол, это была ложь под пытками - и при этом в свидетельских показаниях/жалобе потерпевшего были заметные противоречия, либо подозреваемый называл обвинение клеветой - пытать могли и свидетелей, и обвинителя. Основывалось это на еще одной особенности старого китайского и корейского правосудия - признание подозреваемого считалось более весомым доказательством его вины, чем свидетельские показания и улики, и для завершения следствия судья стремился добиться признания, даже если доказательства вины были очевидны. Соответствующий отрывок из "Кодекса великой Мин" говорит об этом следующее: "Если есть подозрение в совершении преступления, но отсутствует признание вины, даже если доказательства преступления очевидны, надлежит записать подробно обстоятельства преступления и пытать преступника в соответствии с законом".

О том, какими были пытки и "обстоятельства дознания", кое-что можно понять по законодательным актам.
В раннечосонский период бывали случаи, когда узников забивали до смерти даже за незначительные провинности или по подозрению в преступлениях из-за злоупотреблений чиновников. Например, в архивных документах описывается ситуация, случившаяся в 1489 году, когда около 70 подозреваемых в грабежах в северо-восточной провинции были арестованы и подверглись жестокому обращению во время допроса. Чиновник по имени Ли Чон-хо доложил королю: "Из 70 грабителей 15 мертвы, двое при смерти из-за полученных ранений. Не счесть тех, кто страдает от тяжких ран по всему телу." Король Сончжон приказал Главной инспекции разобраться в истинном положении дел и объявить суровый выговор чиновникам, безрассудно приверженным пыткам.
Король Ёнчжо (годы правления: 1724-1776) стремился смягчить уголовное законодательство, запретив жестокие пытки и суровые наказания, бывшие частью системы дознания и наказания вплоть до начала 18 века. Так, в год своей коронации, 1725 он отменил "абсул-хёнг", одну из самых жестоких пыток того времени. Она заключалась в том, что голени узника долгое время сдавливал тяжелый деревянный пресс. Так поступали, в основном, с обвиненными в государственной измене. В 1732 году король запретил также "чжури" - пытку, при которой между связанных ног узника засовывали деревянные клинья и разводили в стороны; после подобной пытки подозреваемые часто оставались калеками. В законодательном акте от 1755 года Ёнчжо также призывал чиновников быть беспристрастными и непредвзятыми при вынесении приговоров и не прибегать к пыткам. В 1771 году появился указ, запрещающий ведущим допрос чиновникам связывать подозреваемых. Однако пытки оставались законным средством дознания на протяжении всего правления династии Ли, и далеко не все чиновники - особенно провинциальные, работу которых было сложнее проверить - прислушивались к королевским указаниям. Так или иначе, в 19-м веке пытки как средство дознания в Корее по-прежнему сохранялись, хотя сводились по большей части к избиению палками, а судьи (они же следователи) старались следить, чтобы подозреваемый не умер при допросе.
Пытать могли как мужчин из любого сословия, так и женщин из простонародья. Однако женщин из дворянского сословия подвергать пыткам без особого королевского разрешения было запрещено.
Кстати, простые люди давали показания в суде, стоя на коленях. Давать показания стоя могли только представители образованного дворянского сословия (янбан).

Не было в старой Корее и тюремного заключения в нынешнем смысле слова. Тюрьмы, имевшиеся при каждой уездной или провинциальной управе, играли роль нынешних КПЗ. В них держали только подозреваемых и подследственных, причем срок содержания ограничивался законом. Срок предварительного заключения мог, в зависимости от тяжести обвинения, составлять 10, 20 или, самое большое, 30 дней. Престарелые (от 69 лет) и малолетние (до 14 лет) подозреваемые в тюрьму не заключались, а на арест находящегося на действительной службе чиновника, буддийского монаха или женщины из дворянского сословия требовалось испросить разрешение самого монарха. Исключением из этого правила были случаи, когда обвинение, выдвинутое против подозреваемого, грозило смертной казнью. В том случае, если подозреваемый заболевал в тюрьме, его разрешалось освобождать под залог. Заболеть в старой корейской тюрьме было действительно легко. Типичная тюрьма представляла из себя глинобитные строение, одна из стен которого была заменена деревянной решеткой. Внутренняя стена отделяла женское отделение от мужского - арестованных разного пола категорически запрещалось содержать вместе. Заключенные, как правило, проводили все время, закованные в тяжелые шейные колодки весом в 10-20 кг (такие колодки в Китае называли "каньга"). Шейные колодки делали невозможным побег, но они также не давали заключенному нормально спать - закованный в шейную колодку человек не мог лечь и был вынужден проводить все время, сидя на корточках. Об отоплении, понятно, речи не шло, и зимой заключенные жестоко страдали от холода. Женщин-дворянок, однако, было запрещено заковывать в колодки и запрещалось даже просто сажать в тюрьму, если они не обвинялись в серьезных - по понятиям старокорейского законодательства - преступлениях. (Правивший в 15-м веке король Сончжон издал специальный указ, повелевающий наказывать чиновников, которые арестовывают и сажают в тюрьму женщин-дворянок без должной причины).

У системы наказаний тоже были свои особенности. Например, серьезным преступлением считалось нарушение морально-этических общественных норм, отступление от конфуцианской системы ценностей. Таковыми были, например, непочтительность по отношению к родителям или прелюбодеяние. Если женщина занималась любовью с мужчиной/мужчинами кроме мужа, ее ждало серьезное наказание - в зависимости от тяжести проступка, вплоть до ссылки или смертной казни. (Естественно, это не относилось к кисэн, которым ублажать мужчин было, наоборот, по закону положено). Если сын или дочь поднимали руку на родителей или не обеспечивали им надлежащее содержание или уход, располагая к тому средствами, их тоже наказывали. Преступлением было также, если крестьянин убивал своих лошадей или волов без позволения вышестоящих лиц (поскольку кони и волы были очень важны для крестьянского труда, а крестьянский труд был источником обеспечения ресурсами всей страны - включая чиновников х) ).
При этом не было и речи о всеобщем равенстве перед законом (хотя конфуцианская мораль предусматривала все же взаимную ответственность, а не жесткую вертикаль подчинения). Раб, убивший хозяина, жена, убившая мужа, простолюдин, напавший на высокопоставленного чиновника, подлежали смертной казни, даже если речь шла о самозащите, в то время как муж мог убить за какую-нибудь провинность жену (хозяин - раба), знатный чиновник - нанести серьезный физический ущерб простолюдину, и не понести ответственность перед законом. Женщина сурово каралась за адюльтер, в то время как взрослые мужчины имели право заводить наложниц, "удостаивать вниманием" служанок и посещали кисэн. (Хотя общественная мораль не одобряла все же, когда наложниц заводили или по кисэн ходили молодые юноши, которые находятся на родительском иждивении). Дети, поднимавшие руку на родителей, карались законом, но никакой уголовной ответственности для родителей, бивших детей или не заботившихся о них, закон не предусматривал.
Также законодательство Кореи и Китая предусматривало не только личную ответственность за ряд преступлений, но и коллективную ответственность за считавшиеся особо тяжкими преступления. Самым серьезным преступлением считалась государственная измена. (Государственной изменой считалось в т. ч. неповиновение императору/королю, попытка захватить трон или антиправительственные высказывания - устные или в литературных произведениях). В этом случае семья осужденного за измену истреблялась, его дом подлежал сносу, а все его имущество, включая рабов, конфисковалось в государственную казну. При этом члены семьи могли не иметь отношения к поступкам обвиненного в измене родича или могли вообще о нем не знать. (Впрочем, если обвиняемый в измене играл малозначительную роль в происходящем, его семью могли просто сделать государственными рабами). Например, в начале 18-го в, в правление китайского императора Канси ученый Дай Минши, включивший в свой исторический труд описание антиманьчжурской борьбы, был четвертован, члены его семьи и друзья — более 100 человек — казнены. При сыне Канси, императоре Юнчжэне принцип коллективной ответственности применили и к покойнику - труп литературоведа и медика Люй Люляна, в чьих трудах нашли антиманьчжурские высказывания, был вырыт из могилы и разрублен на части, а ученики и члены его семьи казнены. При этом за такие преступления, как убийство, кража, изнасилование наказывался только сам преступник.

________________

Наказания для преступников в чосонской Корее базировались на концепции т. н. "пяти наказаний" (五刑 ), существовавшей в Китае с начала первого тысячелетия. В древнем Китае было много суровых наказаний, однако к началу нашей эры, в правление династии Западная Хань такие наказания, как клеймение или отрубание конечностей, были отменены, а при последующих династиях концепция "пяти наказаний" постепенно изменялась, и к началу второго тысячелетия приобрела тот вид, который и сохранила вплоть до падения императорской власти в Китае. Процитирую краткий пересказ системы "пяти наказаний", существовавший в Китае при династии Цинь (1644–1911 гг):

1. Чи (笞 ) (самое легкое из наказаний) - порка по ягодицам легкими бамбуковыми палками (таким это наказание было до 17-го в; при династии Цин вместо палок для битья использовались бамбуковые прутья). Существовало пять степеней чи, в зависимости от тяжести преступления:
10 ударов (или уплатить 600 вэней (文 ) в государственную казну)
20 ударов (или уплатить 1 гуань (貫 ) и 200 вэней в государственную казну)
30 ударов (или уплатить 1 гуань и 800 вэней в государственную казну)
40 ударов (или уплатить 2 гуаня и 400 вэней в государственную казну)
50 ударов (или уплатить 3 гуаня в государственную казну).

2. Жан (杖 ) - битье большой палкой по спине, ягодицам или ногам. В зависимости от тяжести преступления также подразделялось на пять степеней:
60 ударов (или уплатить 3 гуаня и 600 вэней в государственную казну)
70 ударов (или уплатить 4 гуаня и 200 вэней в государственную казну)
80 ударов (или уплатить 4 гуаня и 800 вэней в государственную казну)
90 ударов (или уплатить 5 гуаней и 400 вэней в государственную казну)
100 ударов (или уплатить 6 гуаней в государственную казну)

3. Ту (徒 ) - принудительные каторжные работы (приговоренных к этому наказанию также били большой палкой). Также в зависимости от тяжести преступления подразделялись на пять видов:
Год каторги и 60 ударов палкой (или уплатить 12 гуаней в государственную казну).
Полтора года каторги и 70 ударов палкой (или уплатить 15 гуаней в государственную казну)
Два года каторги и 80 ударов палкой (или уплатить 18 гуаней в государственную казну)
Два с половиной года каторги и 90 ударов палкой (или уплатить 21 гуань в государственную казну)
Три года каторги и 100 ударов палкой (или уплатить 24 гуаня в государственную казну)

4. Лю (流 ) - дальняя ссылка с запретом возвращаться в родные края. В зависимости от тяжести преступления сослать могли на расстояние 2000 ли (里 ), 2500 ли или 3000 ли (ли в разные времена примерно равнялась 400-500 м). Ссылка могла быть заменена уплатой 30/33/36 гуаней в государственную казну.

5. Си (死 ) - смертная казнь. При династиях Суй и Тан (6-10 вв.) основными видами смертной казни были удушение и обезглавливание. Со времен династии Сун (970–1279 CE) также применялось медленное расчленение с отрубанием головы. Смертная казнь могла быть заменена уплатой 42 гуаней в общественную казну.

То, что согласно законодательству любое из 5 наказаний могло быть заменено штрафом, отнюдь не означает, что от любой кары можно было бы легко откупиться. Достаточно сказать, что в 18-м веке средняя зарплата строителя составляла около 0,7 вэней в день, т. е. примерно 21 вэнь в месяц. Из этих денег надо было заплатить налоги, прокормиться, платить за лекарства в случае болезни, кормить детей и престарелых родителей, покупать одежду-обувь-утварь, дарить подарки близким к праздникам, выполнять крайне важные для китайцев обряды поклонения духам предков.... А теперь подсчитайте, какова была вероятность, что строитель/ремесленник/крестьянин/мелкий торговец сумеет накопит хотя бы 600 вэней, не говоря уже о нескольких гуанях (1 гуань (дяо) = 1000 вэнь). И насколько велика была возможность у мелкого чиновника накопить 30 гуаней. (при условии, что осужденные предпочли бы заплатить выкуп за себя, а не приберечь деньги для близких). В общем, скорее всего, гос. казна империи Цин не так уж часто пополнялась штрафами.

Помимо вышеописанных наказаний применялись и более - по сравнению с вышесказанным - гуманные и почетные. Как правило, их применяли по отношению к элите - очень знатным людям и тем, кто имел выдающиеся заслуги перед страной. Так, кроме ссылки существовал и домашний арест. А помимо стандартной смертной казни можно было по приказу государя совершить самоубийство - выпить яд, удушить себя шелковым шнурком или убить себя мечом (при просмотре китайских и корейских дорам можно увидеть, как министры, государевы наложницы, принцы, низложенные короли и королевы и прочие заметные личности умирают подобной смертью). Для современного человека между подобными видами казни едва ли есть особая разница, однако в феодальной Японии а также в древних и средневековых Китае и Корее умереть от собственной руки считалось куда более почетным, чем быть казненным рукой палача. Если император посылал подданному меч или шелковую удавку с приказом совершить самоубийство, это называлось "пожаловать смертью".

___________________

В чосонской Корее, как и говорилось выше, основными видами наказаний тоже были "пять наказаний", принцип которых был заимствован из Китая.
Самым легким из наказаний были так называемые "малые палки", тэ-хён. Осужденного били по лодыжкам и ступням ясеневыми палками. Он получал 10-50 ударов в зависимости от тяжести преступления.
Более суровым видом наказания были "большие палки", чан-хён". При этом наказании осужденный получал от 60 до 100 ударов палками, в зависимости от тяжести преступления, по ягодицам и бедрам.
Что касается размера палок - Ланьков пишет, что для наказания палками всегда применялись палки одинакового установленного законодательством размера - длина 105 см, диаметр от 0,7 до 1,0 см, а в англоязычных источниках пишут, что длина малых палок составляла 56-85 см, больших - 89-112 см. Впрочем, учитывая, что династия Ли правила много столетий, законодательство в этом пункте вполне могло меняться с течением времени.
От наказания палками можно было вполне официально откупиться, заплатив большой штраф, но он был так велик, что по карману эта привилегия была лишь очень богатым людям. Однако в некоторых повестях упоминается, что люди, приговоренные к наказанию палками, искали разные способы "сэкономить". Один из таких способов, применяемый в провинциях: заплатив взятки стражникам и непосредственно ведающему наказаниями чиновнику, дать немного денег какому-нибудь бедняку, чтобы он согласился принять наказание под именем осужденного. В ситуации "все схвачено, за все заплачено", особенно при отсутствии всяких там паспортов и фотографий, этот способ вполне срабатывал.
В начале правления династии Ли злоупотребления чиновников при наказании палками были нередки. В 1435 году король Сечжон отметил в указе: "Наказание малыми палками ограничено самое большее пятьюдесятью ударами, однако некоторые чиновники пренебрегают этим законом, из-за чего даже люди, совершившие малые проступки, порой бывают забиты насмерть. Это противоречит принципу, в соответствии с которым надлежит выбирать наименее суровое наказание в том случае, если тяжесть преступления не установлена. Потому чрезмерного битья палками следует избегать".

Третьим способом наказания, как и в Китае, были принудительные каторжные работы, называемые то-хён. В этом случае заключенные трудились на, как сказали бы сейчас, находящихся в собственности государства объектах - например, на шахтах, в плавильнях и т. п.

Четвертым наказанием, ю-хён, была ссылка. В Китае, как уже говорилось, заключенных ссылали на расстояние от 2000 до 3000 ли. Однако в пределах Корейского полуострова ссылка более чем на 2000 ли (примерно 786 км) была невозможна. Вместо этого практиковались ссылка на северо-западную границу всех членов семьи осужденного и запрет осужденному свободно передвигаться где-либо за пределами населенного пункта, куда он был сослан/определенного ему в ссылке жилища с непосредственно примыкающим к нему территориям. Члены королевской семьи и высокопоставленные чиновники часто жили изолированно от людей, и их жилища окружала изгородь из колючих кустарников.
Ссылка в старые времена была серьезным наказанием. Отправленный в ссылку человек оказывался оторван от семьи, родных, соседей, всего своего привычного окружения. Любые проблемы становились неразрешимыми, и даже легкое недомогание было смертельно опасно. Для дворян такие проблемы стояли не столь остро, но зато для них ссылка означала бесповоротное отстранение от политической жизни и рычагов влияния, равно как и полный отрыв от всех центров культуры и образования. Поначалу всех сосланных подвергали предварительному наказанию палками, но со временем от этого были освобождены дворяне, которых стали отправлять в ссылку непоротыми.
Одним из самых "популярных" мест ссылки в старой Корее был остров Чечжу-до. С нашей нынешней точки зрения выбор кажется странным: курорт как место ссылки? (Зажрались, мол, эти чосонцы - что для современного корейца курорт, то для них ссылка и наказание Х) ). Действительно, в наше время Чеджу, с его прекрасными пейзажами, пляжами и историческими реликтами - это очень популярный курорт; если к твоим услугам интернет, кондиционеры, прекрасно отделанные ванные в отелях, холодильники, полные привезенной со всех концов мира еды, оборудованные в соответствии с современными требованиями больницы, регулярное транспортное сообщение с материком, то отдых оставит приятное впечатление. Однако не надо забывать о том, что Чеджу вплоть до начала 20 в. - это отсутствие удобств, плохая вода, скудные почвы, дающие плохие урожаи, бедное и в большинстве своем невежественное местное население и изредка приплывающие корабли с материка, привозящие почту, припасы и пассажиров, - единственная связь с большим миром, которую мог легко прервать шторм или нападение пиратов. В общем, Чечжудо был самым удаленным от "большой земли" районом Кореи; путешествие туда было долгим и даже опасным, а сам остров представлял собой наиболее бедную часть страны. Другим районом ссылки был крайний север страны, таежные районы вблизи корейско-китайской границы. Климат в этих местах суровый, с морозами до -25 градусов, да и места там довольно дикие даже сейчас, не говоря уж о временах средневековья.

Самым тяжелым наказанием в старой Корее была, разумеется, смертная казнь. В соответствии с законодательством, в Корее времен династии Ли существовало три вида смертной казни: удушение, обезглавливание и четвертование. На практике изредка применялись и иные способы казни, но они в законах не упоминались и были, в целом, редкостью. Как пишет А. Ланьков, в Корее, как и в Китае, обезглавливание считалось куда более тяжелым наказанием, чем удушение, хотя на практике оно было более мучительным. Связано это было с религиозными представлениями. В старину корейцы верили, что человек попадает на тот свет в том виде, в котором он встретил смерть, поэтому расчленение тела вело к своего рода "загробной инвалидности", и его старались всячески избегать. Именно поэтому обезглавливание, не говоря уж о четвертовании, считалось очень тяжелым наказанием.
Однако, как и в Китае, смерть осужденного могла быть более "чистой и почетной" - например, высшая знать и самые уважаемые люди в стране могли совершить самоубийство, выпив яд, или каким-либо иным способом.

Помимо "пяти наказаний" применялись и другие способы наказать преступников. Например, "мук-хён" - на лбу осужденного выжигали клеймо, на котором было написано, что это преступник. Часто подобное наказание применяли по отношению к ворам. Воровство было одним из самых распространенных и доставляющих много проблем преступлений в эпоху Чосон. Неурожаи, высокие налоги, отсутствие социальной поддержки стариков, больных, детей, матерей-одиночек, инвалидов приводили к высокому уровню бедности, так что люди порой вынуждены были воровать, чтобы выжить. Однако в аграрном обществе присвоение плодов чужого труда - даже кража пищи - считалось одним из отвратительнейших преступлений. Потому воров подвергали суровым наказаниям, включая клеймение. Однако, несмотря на жесткость мер, принимаемых против воров, воровство не исчезало. Чиновник по имени Чон Сэ-чан, возражая против приказа короля Чунчжона об ужесточении наказаний для воров, заметил: "Воровство большей частью проистекает из бедности. Люди становятся ворами лишь потому, что сильно страдают от голода и холода из-за плохого урожая в прошлые годы".
Еще одной мерой наказания и способом "отметить" преступника было отрубание носа или пятки. Как указывает исследователь Ли Нам-хи, это наказание применяли не так уж часто, и подобная "отметина" служила для окружающих предостережением о том, что этот человек с точки зрения тогдашних корейцев совершил что-то опасное для общества.
Для чиновников всех рангов, их родичей и членов королевской семьи в качестве меры наказания применялось лишение чинов и званий. Примечательно, что наказать таким образом можно было как при жизни, так и посмертно история знает случаи посмертного низложения королей, разжалованных в принцы, например. С другой стороны, можно было и амнистировать посмертно, вернув осужденному чины и звания, а также наградить уже покойную личность, присвоив ей посмертный титул или ранг. В этом сказывались особенности как религиозного, так и социального мировоззрения в старой Корее. Люди верили в жизнь после смерти и в то, что на загробную жизнь влияют многие аспекты земной жизни. Кроме того следует помнить, что в обществе с жесткой иерархией, где уделялось большое внимание не только репутации самого человека, но и его рода и семьи, имело значение, является ли мать ребенка наложницей или главной женой, является ли человек потомком знатного верноподданного сановника или безродного преступника. Так что подобный способ поощрения и наказания имел не только религиозное, но и социальное значение.

Еще одной интересной особенностью старокорейской судебной системы был запрет совершать наказания в особые дни. (Например, документ, датируемый октябрем 1590 года, запрещал в подобные дни бить осужденных палками). Бывали и дни, когда запрещена была смертная казнь (даже по отношению к непокорным заключенным). К подобным дням относились не только праздники, такие как день рождения короля и королевы или коронация - так, в документах за 1472 год днями, когда недопустимы любые наказания, объявлялись 10 дней каждого месяца: 1, 8, 14, 15, 18, 23,24, 28, 29 и 30. Как объясняет исследователь Ли, это было связано с бытующим в даосизме мнением о том, что в определенные дни боги снисходят на землю, чтобы проверить праведные и неправые дела людей. Потому в такие дни избегали наказывать заключенных. Возможно, это как-то связано с представлением о том, что боль, смерть и кровь несут в себе осквернение, а потому дни пребывания богов на земле, как и дни праздников, связанных с королевской семьей, недопустимо осквернять. В день проведения смертной казни все правительственные учреждения в столице прекращали работу и не проводились торжественные мероприятия. (С одной стороны, это было, возможно, связано с даосизмом и было вызвано стремлением избежать осквернения. В то же время это было связано с конфуцианской идеологией и было своеобразной формой траура - все-таки согласно конфуцианской идеологии государство было чем-то подобно большой семье, и согласно подобному мировоззрению, казненные подданные были для короля и чиновников "непутевыми младшими родичами", за которых они были в ответе. ).
В документе, датируемом сентябрем 1520 года, государственный чиновник отметил нарушение правила об отмене работ и мероприятий в дни проведения казней: "В этом месяце осужденный, виновный в побеге из тюрьмы, был приговорен к смерти. Хотя осужденные преступники умирают за свои преступления, король должен упрекать себя за их участь. Однако ритуалы и музыка для Сына Неба исполнялись как обычно, что совершенно неправильно". Этот документ является официальным подтверждением совершенной королем Чунчжоном ошибки.

_________________

В общем, как можно судить по вышесказанному, с точки зрения современного человека старое корейское или китайское правосудие выглядит весьма трэшно (как говорится, "раньше" выглядит лучше, только если об этом "раньше" повествуется в полностью антиисторичной поп-культуре, где у главгероев к тому же "читов" и "натяжек" овердофига. Однако, как видно, и в те времена чиновники и правители не забывали о том, что человечность и взаимная ответственность элиты и народа - это часть конфуцианского учения, и пытались как-то смягчить суровость действующей системы.
В 1436 году король Сечжон запретил пытку под названием "начжанг", подразумевающую избиение воров палками в качестве наказания. В 1444 этот же король отметил, комментируя доклад об увеличении числа воров-рецидивистов "Я слышал, что стало больше воров. Я глубоко стыжусь себя, поскольку преступления эти вызваны лишь тем, что я не сумел надлежащим образом позаботиться о благополучии моего народа"
Жизнь приговоренного к смерти могла быть спасена, если речь заходила об одной из важнейших ценностей конфуцианского общества - заботе о родителях, особенно если речь шла о единственном сыне. В 1415 году чиновник по имени Чан Док Сан украл печать из правительственной конторы, за что полагалась смертная казнь. В прошении к королю мать чиновника умоляла пощадить его, потому что он - ее единственный сын, и больше о ней некому позаботиться. Прочитав это, король Тэчжон сказал: "Говорится, что даже убийце следует сохранить жизнь, если это единственный сын, чтобы он мог служить родителям. Потому я хочу знать, что думают другие о сохранении жизни Чана". Чиновники согласились с мыслью короля об освобождении Чана, и постепенно принцип освобождения единственного сына в семье от наказания превратился в закон.
Также в честь каких-либо праздников - например, коронации нового государя - могли амнистировать осужденных, приговоренных к каторге, ссылке и т. п.
В целом, отношение к смертной казни в Корее было осторожным. После вынесения смертного приговора его приводили в исполнение далеко не сразу. Сначала местный суд отправлял материалы дела в Министерство юстиции, где материалы рассматривали заново. В том случае, если Министерство подтверждало приговор, материалы отправлялись в высшую инстанцию - самому королю. Только в том случае если и монарх также соглашался с приговором, его приводили в исполнение. Впрочем, у монарха было право помилования, которым он пользовался очень широко: приговоры часто смягчались, и смертная казнь заменялась ссылкой. Исключением была армия: в условиях военного времени офицеры имели право сами выносить смертные приговоры и приводить их в исполнение на месте и немедленно, без обычного согласования с высшими инстанциями и монархом.

@темы: Корея, Ликбез, Китай, Историческое или вроде того

---

Очень большие котики )

Благодаря записи AnchorPoint натащил к себе видюшек с крупными представителями семейства кошачьих, которые часто ведут себя так же, как их маленькие домашние сородичи.

"Большие котики" и коробки

"Большие котики" и зеркало

"Большие котики" и игрушки

@темы: Растения и животные, Видео

---

Песико-мимимишности номер два ))

05.07.2017 в 15:17

Пишет  Терри:

05.07.2017 в 06:35

Пишет  Taho:

Пуффи — пушистый щенок чау-чау, взявший штурмом Instagram
Только начинаешь думать, что Instagram достиг максимального уровня мимишности для очаровательных щенков, как тут появляется прелестный щенок породы чау-чау по кличке Пуффи (Puffie the Chow)! Мы не уверены, это собака, плюшевый мишка или маршмэллоу, но он, скорее всего, украдёт ваше сердце, и вы больше ничего не сможете с этим поделать!
Пуффи родился в Китае 13 февраля 2017 года, а в начале июля переехал на постоянное место жительства в Малайзию, отправившись туда в качестве подарка на день рождения.
В настоящее время Instagram очаровательного щенка насчитывает 44,5 тысячи подписчиков — и это с учётом того, что с момента создания аккаунта прошёл всего лишь месяц!























instagram
(c)

@темы: Растения и животные, Не свое

---

Песико-мимишности номер раз ))

07.07.2017 в 16:05

Пишет  AnnetCat:

Я пыталась их сосчитать. Разброс результатов - от 13 до 15.

07.07.2017 в 15:06

Пишет  ingadar:

@темы: Растения и животные, Не свое, Видео

---

Досмотрел первый сезон сериала "Звездный путь. TOS", теперь смотрю второй сезон (до этого знакомство с франшизой ограничивалось несколькими бессистемно прочитанными десять лет назад книгами и 11 полнометражками). Заодно смотрю понемногу первый сезон TNG. Впечатлений очень много, если их все записывать, традиционно будет "простыня", но благодаря ТОС у меня пополнился список любимых сюжетов и любимых персонажей. )) "Следующее поколение" пока нравится меньше, но, вроде, смотрибельный вполне, а как дальше будет - не знаю.

В том переводе TNG, который я смотрю, одну из рас называют клингонцами. Я уже привык к переводу "клингоны", поэтому при слове "клингонцы" мне так и представляются ференги, косплеящие Голлума, приговаривая: "Ме-ерс-ские клингонцы! Что у них на звездолетцах, моя прелес-сть? Что у них на звездолетцах?" х)


Во время просмотра вспомнился старый анекдот про чукчу, женщину и "кто когда платит". И не только вспомнился, но и, конечно, был переделан в короткую зарисовочку о разных цивилизациях "Звездного пути". Точнее, о том, по какому принципу представители разных цивилизаций отдыхают в увеселительных заведениях:
Землянин-офицер Федерации хочет - землянин-офицер Федерации забывает, что на Земле коммунизм, и платит как джентльмен. Женщина хочет - землянин-офицер Федерации, естественно, тоже платит - он ведь джентльмен.
Ромуланец хочет - ромуланец милостиво и великодушно удостаивает женщину вниманием... Деньги? Как вы смеете! Ромуланцы столь благородны и великодушны, что денег за это не берут! Женщина хочет - ... А кого это волнует?
Клингон хочет - клингон бьет женщину. Женщина-клингон хочет - женщина-клингон бьет клингона. Кто другого в нокдаун отправил, тот и сверху. Романтика! ))
Вулканец хочет??? Да, действительно, раз в семь лет с совершеннолетними вулканцами случаются неконтролируемые приступы алогичного следования инстинктам и эмоциям, причиной которых являются атавистические особенности функционирования их гормональной системы. Если женщина хочет, она может разобраться в научных аспектах этой проблемы... подальше от вулканца, разумеется.
Ференги хочет - женщина платит. Женщина хочет - женщина платит. Если ференги хочет и платит, то это принявший форму ференги шейпшифтер.

Вот так. )) И еще вспоминается о характерных чертах разных рас:
Когда клингоны хотят заниматься сексом, они бьют предполагаемого партнера. Когда вулканцы приходят в себя после тяжелого ранения, они просят их побить, чтобы стимулировать нормальное функционирование нервной системы. В общем, что для клингона секс, то для вулканца медицина. ))


А вообще, эти сериалы, по-моему, стоят того, чтобы написать про них и много серьезных слов как-нибудь. И о Шатнере, Нимое и Родденбери теперь хотелось бы больше узнать. ))

@темы: Star Trek

---

И еще хулиганство - случайный результат обдумывания юмористического фанфика. Каких-либо идей не содержит, элементы АУ и ООС содержит в количестве, художественной ценности не представляет, сходство ритма и формы со стихами из некоего мюзикла - чистейшей воды случайность, не имеющая ничего общего с темами, идеями и персонажами двух сюжетов. В общем, что-то случайно написалось, а зачем - и сам не знаю. х))


Маэдрос: - Пришлось Врагу в Белерианд бежать,
И вам войны с ним нужно опасаться.
Однако даже Вала навалять
Вполне возможно, если постараться.

Маглор: - Нам для борьбы объединиться нужно,
И мы вам предлагаем свою дружбу.

Тингол: - Ох-ах, высокопарные слова!
Я с дружбой не спешил бы торопиться.
На весь Белерианд идет молва –
Вы – сволочи, подонки и убийцы.

Маэдрос: - Молва правдива. Что ж, без лишних фраз –
Готов ли выкуп ты принять от нас?

Тингол: - Мальчишка! Как ты будешь искупать
Подобную кровавую расправу?!
Я выкуп не намерен обсуждать –
Я просто предъявляю вам предъявы.

Маэдрос: - Раз не намерен – так тому и быть.
И что ты нам желаешь предъявить?

Тингол: - Слыхали про восток моей страны?
Там эльфы хоть живут, но очень мало –
Считай что земли не населены,
Зато там войско орков пробегало.
Я добр, и я дарю вам щедро их,
Но запрещаю жить в местах иных.

Куруфин: - Безумие! Какой-то темный эльф
Приказывает нам, где поселиться.
Майтимо, за ноги его повесь!
И пусть вниз головой собой гордится.
Посмотрим, как он будет говорить
«Ах, злые феаноринги жестоки!»…

Маэдрос: - Похоже, он не сможет защитить
Те земли, что на северо-востоке.
Что ж, эти земли мне вполне по нраву –
Они подходят, чтоб держать заставы.

Тингол: - Вот и прекрасно! Чтобы устранить
Любые поводы для ссор и прений,
Язык убийц навеки запретить
Намереваюсь я без сожалений!
Былых ошибок, гордости былой
Вам не напомнит ваш язык родной.

Карантир: - Во имя Валар, он… в своем уме?
Похоже, в Менегроте едет крыша!
Спасли от орков всех в его стране,
А он нам… Брат, ведь ты же это слышал?!
Чтоб Амана язык, для нас родной…
Да он и впрямь ударен головой!

Маэдрос: - Но с Аманом мы разорвали связь.
Запомни – мы изгнанники отныне.
А Морготу сказать «Подохни, мразь»
Вполне возможно и на синдарине.
Он хоть и мразь, но все же полиглот,
И, я уверен, он меня поймет.

Тингол: - Прекрасно! Замечательно! Тогда
Последнее, надеюсь, на сегодня.
Еще остались ваши имена,
В истории записанные кровью.
Вы тэлери под ними убивали.
Я не хочу, чтоб здесь они звучали.

Амрод: - Не поступлюсь я именем своим!
Брат, эти синдар… просто… прихренели!!

Маэдрос: - Мне все равно, под именем каким
Рубить мы будем орков на тефтели.
(Тинголу): - А чтобы их удобнее рубить…

Тингол: - Я не желаю с вами говорить.

@темы: Схулиганилось, Толкин и все, что с ним связано

---

Хулиганство мелкое эльфячное, просто так. )) В наличии концептуальных моментов и худ. ценности не замечено. )


Ярко факелы горят,
Громко эльфы говорят.
Что там в Валмаре случилось,
Интересно всем подряд.

Феанор стоит в венце
С гордой думой на лице,
Держит речь перед народом
О масштабном трындеце:

читать дальше?

- Слушай, нолдорский народ!
Моргот – гребаный урод,
И поэтому мне нужно
Всех вас счас сманить в поход.

Я проклятому Врагу
Оторву все, что смогу!
Вы решайте, как жить дальше –
Я уже в поход бегу!

Чтоб решалось проще вам,
Я немедля Клятву дам –
Всем, кто тронет Сильмарилы,
Мстить – хоть эльфам, хоть богам.

Если ж чо, то я не я,
Да и Клятва не моя:
Коль помру, то с хренью этой
Пусть гребутся сыновья!

@темы: Схулиганилось, Толкин и все, что с ним связано

---

Немного старых анекдотов, на предмет развеяться

(С)тащенное из сети:

- Ты не думаешь, что в кино сейчас слишком много секса и насилия?
- Не знаю, я на экран смотрю.
* * *
Если ты не знаешь что такое турникет, ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти.
* * *
Грибы рождаются в спорах;
В спорах рождается истина;
Грибы - истина.
* * *
Инвестиционный форум - это когда сидящих в зале убеждают инвестировать в Россию те, кто вывозит деньги из России и инвестирует их на Западе.
* * *

читать дальше?

- Сынок, вставай. Поедем на дачу копать картошку.
- Пап, ну 4 утра!
- Вставай-вставай, сынок. Надо копать картошку.
- Пап, но у нас же нет дачи!
- Это не значит, что нам не нужна картошка.
* * *
— Сарочка, солнышко, у нас сегодня будут гости, приготовь ужин.
— А как приготовить: чтобы еще пришли или чтобы больше не приходили?
* * *
Как говорила вдова человека, умершего после консилиума трёх лучших врачей Парижа: "Но что же он мог сделать один, больной, против троих — здоровых?"
* * *
Мужчина покупает сигареты. Продавец:
- Вам действительно тридцать лет? А по внешности не скажешь. Паспорт покажите, пожалуйста. Или еще какой-нибудь документ.
- У меня с собой никаких документов нет.
Продавец задумывается на секунду и начинает тихонько напевать: - Арабская но-очь, волшебный Восток...
Покупатель: - Здесь чары и месть, отвага и честь, дворцы и песок.
Продавец: - Вот ваши сигареты. ))
* * *
Выборы президента в России и Беларуси - интереснейший и непредсказуемый процесс, до последнего момента не знаешь, сколько процентов в этот раз наберут Путин и Лукашенко.
* * *
— Дядя Яша, я опрыскал весь картофель дустом, а через час пошел дождь. Как думаете, подохнут жуки или нет?..
— Ну как тебе сказать, Сёма... Подохнут или не подохнут, я точно не знаю, но того здоровья, шо имели, они уже иметь не будут...
* * *
почти пришли сказал Сусанин
кокос срывая на ходу

читать дальше?

поскольку времени немного
я вкратце матом объясню

с тех пор как выучил морзянку
я не могу уснуть под дождь

сиюминутные порывы
нередко штопаешь всю жизнь

какое самообладанье -
пять лет выдерживать коньяк

_______________

Немного "бородатых" "армейских афоризмов" и анекдотов:

- Товарищи курсанты! Я к вам направлен из войск, а в войсках дураков не держат!
* * *
Особо секретные документы перед прочтением сжечь.
* * *
- Товарищ прапорщик! Скажите, пожалуйста...
- Пожалуйста.
* * *

читать дальше?

Перекличка:
- Иванов
- Я!
- Петров!
- Я!
- Череззаборногузадирищенко!
- Я!
- Ни хрена себе фамилия!
- Я!
* * *
Куст, товарищи курсанты, это совокупность веток и листьев, растущих из одного места.
* * *
Не делайте умное лицо, не забывайте, что вы будущий офицер.
* * *
Форма одежды - голый торс, а все, что останется от голого торса, положить на скамейку.
* * *
Идите быстрее снег убирайте, а то он растает.
* * *
По команде "отбой" наступает темное время суток.
* * *
Доложите о наличии людей. Кто не все, того накажем.
* * *
Вы что, первый раз на свет родились?
* * *
Солдат, помни: честь твоей части - это часть твоей чести.

_______________

И вместо бонуса - из старенького, но актуального

Президент - премьеру:
- Что это вы такой мрачный сегодня?
- Видите ли, я в последнее время не могу понять нашей политики...
- Только и всего? Садитесь, сейчас чайку-коньячку попьем, я вам все объясню...
- Да объяснить-то я и сам умею. Я ее понять не могу!
Иногда при чтении/просмотре СМИ именно такое впечатление и создается

@темы: Анекдоты

---

"Легенды древней Ирландии": верования и суеверия

Вторая часть "заметок для блокнота". )) На этот раз - не только об Ирландии, потому что многое в этих верованиях и приметах совпадает с верованиями и суевериями других стран


Для начала - об ирландцах и зверушках:

Названия большинства животных на древнеирландском были примитивными и, очевидно, основывались на наблюдениях. Так, ежа именовали "уродливая маленькая тварь", муравья – "тоненький", форель – Breac – "пестрая" – из-за чешуи.
Слово, обозначающее собаку, входит в многие составные слова, как имя различных животных. Так, кролика называли "собака чащи", зайца – "бурая собака", моль – "собака меха" из-за прожорливости, с которой моль пожирает одеяния. А выдру ирландцы и до сих пор именуют Madradh-Uisge ("собака воды").

То, что кошки необычайно умны и способны понимать человеческую речь, как ни странно, «подпортило их репутацию» в глазах ирландского простонародья, - считалось, что коты и кошки частенько являются слугами ведьм и колдунов, которые порой и сами превращаются в этих животных, могут быть орудием темной магии и воплощением дьявольских сил. (Особенно велики были по общему мнению ум и мистические возможности черных кошек, в которых чаще всего по поверьям превращаются демоны и колдуны) Все это привело к своеобразной дискриминации бедных четвероногих: при входе в дом обычным приветствием служило: "Спаси, Господи, тут всех, кроме кошки". Можно было благословить даже оладью на сковородке, но никто не говорил "Господи, благослови кошку".

Тем не менее даже о черных кошках рассказывали, что они могут ответить добром на добро. Рассказывали, например, такую историю: однажды ночью старая женщина сидела очень поздно и пряла, когда за дверью послышался стук. Женщина дважды спросила "Кто там?" Ответа не было, но стук все продолжался. "Кто там?" – спросила женщина и третий раз, очень разозлившись.
Тогда послышался тоненький голосок: – Ах, душечка Джуди, пусти меня, я замерзла и голодна, открой же дверь, Джуди, душечка, и дай мне посидеть у огня, ибо ночь тут холодная. Джуди, душечка, пусти меня, пусти меня!
Сердце Джуди было тронуто, ибо она решила, что это какой-то маленький ребенок, который заблудился; она встала из-за прялки, пошла и открыла дверь – и в нее вошла большая черная кошка с белой грудкой, и за ней два котенка. Все они прошли к огню и начали греться и сушиться, и все это время очень громко мурлыкали, но Джуди молчала и продолжала прясть.
Тогда черная кошка наконец заговорила: – Джуди, душечка, не сиди больше так поздно, поскольку феи хотели сегодня ночью устроить тут совет и поужинать, но ты им помешала; так что они очень разозлились и решили убить тебя, и если бы не я и две мои дочки, то к этому времени ты была бы уже мертва. Так что послушайся моего совета, не сиди больше в часы фей, ибо ночь принадлежит им, и им ненавистно видеть лицо смертного, когда они выходят для удовольствия или по делу. И я тут же побежала сказать тебе, а теперь дай мне попить молока, потому что мне уже пора.
Напившись молока, черная кошка любезно попрощалась с Джуди и вместе с котятами юркнула в печную трубу, но, посмотрев вниз, Джуди увидела на очаге серебряную монету – и это было больше, чем она могла бы заработать за месяц своим прядением. Сердце ее возрадовалось, и никогда больше она не сидела уже так поздно и не нарушала тех часов, что принадлежат феям, но черная кошка и ее дочери больше не приходили в ее дом.

С кошками было связано и еще одно примечательное поверье. Цитирую леди Уайльд:
«Самый важный персонаж в кошачьей истории – это король кошек. Он может жить в вашем доме и выглядеть как самое обычное существо, и на нем не будет какой-либо особой отметины, которая говорила бы о высоком ранге, так что весьма трудно проверить подлинность его притязаний на царский сан. Поэтому лучшим способом будет отрезать у него крошечный кусочек уха. Если это действительно царственная особа, то он немедленно заговорит и объявит, кто он такой; и, может быть, в то же самое время вы услышите весьма нелестные истины о себе самом, и не очень-то приятно, когда подобные вещи начинает обсуждать домашний кот.» х)))

Очень много слов. Читать дальше? )

Вера в разумность животных, обладающих такими же чертами характера и моделью поведения, как и люди, была свойственна человечеству – или большинству человеческих культур - в далеком прошлом и дошла до наших дней в сохранившем архаичные черты эпосе и волшебных сказках. У ирландцев эта вера, как легко заметить, сохранилась и в 19-м веке, влияя на отношение к различным животным.
Так, о малиновке говорили, что это – собственная птица Господа, священная и неприкосновенная, и она пользовалась великим почетом из-за распространенной в народе легенды о том, что именно малиновка выдернула самую острую колючку, что пронзила лоб Христа на кресте; в этот самый момент грудка птицы окрасилась в красный цвет от крови Спасителя и с тех пор осталась такой – священный и благословенный знак, который спасает малиновку от зла, поэтому все люди любили ее.
Еще ирландцы не убивали майских жуков, и вот почему: есть предание, что однажды первосвященники разослали вестников во все концы, чтобы искать Господа Иисуса, и они пришли на поле, где человек жал, и спросили его:
– Проходил ли тут Иисус из Назарета?
– Нет, – сказал мужчина, – я его не видел.
– Мне лучше знать, – сказал маленький жук-навозник, пробегая мимо, – ибо Он был здесь сегодня и отдыхал, и не ушел далеко.
– Это неправда, – сказал большой черный майский жук, выйдя вперед, – Он не проходил тут со вчерашнего дня, и вы никогда не найдете Его на этой дороге; попробуйте другую.
Поэтому люди убивали навозников, ибо навозник пытался предать Христа, но они щадили майских жуков и не трогали их, поскольку в тот день майский жук спас Господа нашего.
(При всем уважении к добрым чувствам ирландцев, лично мне все-таки трудно представить слуг и посланцев первосвященников, разговаривающих с жуками х) ).

* * *

В Ирландии даже в 19-м веке сохранялась вера в то, что озера и источники так же, как и холмы, являются жилищем фей-сидов, а также вера в священные источники и колодцы.
Так, об озере Лох-Ней говорили, что во всей местности вокруг него ощущаются некие мистические воздействия, ибо это – древнейшее обиталище сидов. И там, в глубине, под водами озера, те, кто обладают даром волшебного видения, все еще могут видеть колонны и стены прекрасных дворцов, где некогда обитало племя сидов в дни своего могущества. Гиральд Камбрийский говорит, что в его времена верхушки башен, "построенные так, как принято в этой стране", были отчетливо видны при тихой, ясной погоде под поверхностью озера; и сиды, как верят в народе, все еще посещают древние дворцы и справляют праздники под водами, когда сверкает полная луна, ибо лодочники, приходя туда поздно ночью, часто слышат нежную музыку, которая поднимается из-под воды, и звук смеха и видят сверкающие огоньки далеко под водой, там, где должны располагаться древние волшебные дворцы.
На северной стороне Лох-Ней находился святой колодец, очень могущественный и священный. Его затеняли три древних боярышника, и примерно в миле от него находятся фрагментарные руины деревянного креста, воздвигнутого в древние времена, чтобы отметить пределы священной земли.
Другая история рассказывает о Бан-на-Ныва (леди Уайльд переводит это как «нимфа источника»), которая некогда жила в храме возле священного колодца, и она обладала даром пророчества и изрекала оракулы тем, кто искал ее в храме у колодца. Истории очень поздние, поэтому по формулировкам трудно понять, была ли дева, о которой идет речь, кем-то вроде жрицы в храме возле священного источника, на месте которого был построен колодец, или же храм и колодец были построены возле источника, считавшегося священным, потому что это было обиталище девы-сиды (хотя формулировка «нимфа», использованная при переводе, указывает на второе). Так или иначе, легенды рассказывают, что в том месте некогда был языческий храм, поэтому святой Патрик проклял землю и превратил ее в болото, и колодец был скрыт на тысячу лет по слову святого Патрика. Спустя много столетий фермер, который владел этой землей, унес большой серый камень, чтобы использовать его как корыто для питья для своего скота. Однако вскоре после этого весь скот заболел; потом заболели и все дети, и фермер сказал, что все это дело принесло несчастье, и принес камень обратно на старое место, после чего все домашние снова выздоровели. Затем фермер начал думать, что в том месте есть что-то чудесное и загадочное, и поэтому он полностью осушил болото, после чего они наткнулись на древний каменный круг; в середине его был колодец с прекрасной свежей водой. (Здесь тоже противоречивый момент – с одной стороны, подобный эффект от камня может быть связан с проклятьем, наложенным на это место. С другой стороны, ирландские предания рассказывают, что зло случится с тем, кто потревожит что-либо на холме, где живут сиды, или в местах, где они танцуют, – пусть даже это маленький камешек. То, что фермер заподозрил наличие в этом месте чего-то загадочного и чудесного и начал поиски, не побоявшись осушить болото, которое по преданию было проклято, показывают, что вероятнее опять-таки вариант два: ведь, согласно легенде, проклятие святого Патрика было в силе лишь до 16 века; значит, и беды, случившиеся с фермером, объяснялись, по его разумению, не проклятием святого, а тем, что он осквернил волшебное место).

Вера в то, что озера так же, как и холмы, являются жилищем Волшебного народа, а также вера в чудесные источники, была свойственна и британским кельтам. Отголоски этого сохранились в рыцарских романах, рассказывающих о Даме (или Деве) Озера, воспитавшей Ланселота, и о том, как короля Артура исправно снабжали чудесными мечами – то высунувшаяся из воды рука, то шествующая по водной глади аки посуху Дама или Дева Озера (согласно некоторым версиям, Экскалибур выковали на Авалоне, а после смерти Артура бросили в озеро, чтобы он не достался никому из смертных). В «валлийском рыцарском романе» «Оуэн и Хозяйка источника» упоминается также находившийся в землях сидов (по версии французского рыцарского романа, возможно, восходящего к бретонским преданиям, - в Бретани) источник, обладавший могущественными волшебными свойствами – он мог влиять на погоду в окружающих его землях, и при помощи его воды можно было вызывать бури чудовищной разрушительной силы. Разумеется, далеко не каждый холм или озеро считались жилищем сидов и не каждый источник считался волшебным.

Можно только предполагать, существовала ли в языческие времена вера в священные источники или колодцы, вода которых давала исцеление от всех болезней, защиту от бед и злых духов и благословение в делах. Возможно, магические свойства источников или построенных на их месте колодцев считались в древней Ирландии основанными на том, что эти источники/колодцы находятся во владениях сидов – как это было со священными колодцами в вышеописанных примерах. Однако точно известно, что в Ирландии в 19-м веке и в предшествующие столетия верили в священные колодцы, вода в которых обладает целебными свойствами, хотя это и не имеет отношения к ее природным качествам. Считалось, что целительность воды целиком связана с соблюдением ритуала в честь святого, чей дух и влияние все еще господствуют над колодцем, у которого он жил и из которого пил воду, пока пребывал на земле. Люди, стремящиеся к исцелению, ползли вокруг колодца на коленях три или девять кругов – обязательно посолонь –, молили о помощи и оставляли возле колодца маленький белый камешек как приношение. Колодец мог быть осквернен если вода из него использовалась для причиняющих зло темных чар, если возле него совершили клятвопреступление или убийство – и в этом случае он терял свою силу, и вода из него уже не приносила исцеления, не защищала от зла и не давала благодати. Верили также, что колодец утратит силу, если священник проклянет его из-за творящихся возле него непотребных дел.
Вера в защитную и благую силу именно колодезной воды – даже если она взята не из священного колодца – была в целом сильна в Ирландии. Так, коров обрызгивали первой водой, взятой из колодца после полуночи первого мая, чтобы защитить их от колдовства. А вода из колодца, пролитая перед порогом дома, как считалось, помешает ведьмам войти в него.

* * *

Ирландцы также почитали как священные и/или считали обладающими мощными магическими свойствами некоторые растения. (Примечательно, что вера в сакральность или волшебные свойства некоторых из этих растений, как и определенные связанные с растениями традиции, существует и у других народов).

Тис, ясень и бузина считались священными.
Множеством полезных свойств обладает орешник. Он священен и имеет мощную силу против проказ демонов, и одарен таинственными и секретными свойствами, которые знают мудрые люди и посвященные. В одной из ирландских скел рассказывается о путешествии короля Кормака сына Арта в населенную сидами обетованную страну, «где царит лишь одна правда, где нет ни старости, ни дряхлости, ни печали, ни горести, ни зависти, ни ревности, ни злобы, ни надменности». В этой стране посреди двора в королевском замке Кормак «увидел… светлый, сверкающий источник. Пятью потоками струился он… Девять орешников Буана росли над источником. Эти пурпурные деревья роняли свои орехи в источник, и пять лососей, бывших в нем, разгрызали их и пускали скорлупки плыть по течению. И журчанье этих потоков было слаще всякой человеческой музыки». И был этот источник мистическим Источником Мудрости, «потоки же его — пять чувств, через которые проникает знание. Никто не может обрести мудрость, если не выпьет, хоть глоток воды из этого источника и его потоков. Люди всех искусств и ремесел пьют оттуда». Лосось, живший в Источнике Мудрости, - Лосось Мудрости – упоминается в одном из сказаний о легендарном герое Финне мак Кумале. Этот лосось съел девять орехов, упавших в Источник с девяти священных орешников Буана. При этом лосось получил все знания в мире, и первый, кто съел бы его плоть, в свою очередь получил бы эти знания. Друид-лепрекон, у которого учился юный Финн, семь лет пытался поймать лосося, и, когда ему это наконец удалось, поручил своему ученику Финну приготовить лосося для него. Финн обжёг большой палец, когда капля горячего жира лосося попала на него. Чтобы унять боль, мальчик сунул палец в рот. Этого было достаточно, чтобы вся мудрость мира, сосредоточенная в одной капле, перешла к Финну. На протяжении всей своей жизни Финн, всякий раз когда ему надо было узнать тайное или предвидеть будущее, сосал свой большой палец.
Из-за приписываемых ему мистических свойств орешник часто использовался в ритуалах, где шла речь о потустороннем мире или защите от злых сил. В одной из версий сказания о похищении сидом прекрасной королевы Этайн друид смог ее отыскать с помощью ореховых прутьев, на которых были начертаны знаки огама. Ореховыми прутьями припаливали хребты телятам в ночь летнего солнцестояния, чтобы защитить их от зла, и потом бережно сохраняли эти прутья целый год, гоняя ими телят на водопой. А в еще одном сказании мальчик должен был ударить корову ореховым посохом по голове, чтобы ее можно было увести в жилища сидов в потустороннем мире.
Боярышнику и рябине также приписывали могущественные магические свойства. Если ветвь рябины вплести в крышу, то дом будет в безопасности от огня по меньшей мере на год, и если ветвь рябины добавить к бревнам, из которых делают лодку, то никакой шторм не опрокинет ее и ни один человек в ней за год точно не утонет. Чтобы спасти молоко от колдовства, люди в майское утро срезали несколько ветвей рябины, сдирали с них кору и обвязывали этими прутьями молочные ведра и маслобойку; первого мая до рассвета вокруг двери на счастье обвивали ветви боярышника и рябины, и устраивали своеобразные процессии, где коров украшали вербеной и рябиной, чтобы защитить их от зла. А священный колодец считался особенно могущественным и святым, если его затенял боярышник или ясень; и, уходя (но сперва выпив воды), больной привязывал вотивное приношение к ветвям: чаще всего это был цветной платок или яркая красная полоска, срезанная с платья; и эти приношения никогда не снимали. Они оставались там годами, трепеща на ветру и дожде, как дань благодарности святому-покровителю.

Как уже и говорилось выше, почтительное отношение к определенным растениям и связанные с ними ритуалы были не только у ирландцев. Так, согласно книге «Легенды алгонкинов Новой Англии» Лиланда, индейцы-алгонкины почитали ясень и вяз, считая их священными и таинственными, поскольку из этих деревьев были сделаны люди. Из ясеня сделали мужчину, а из вяза – женщину.

В скандинавских мифах также рассказывается о том, что люди были созданы из деревьев «Шли три бога берегом моря и увидали два дерева. Взяли они те деревья и сделали из них людей. Первый дал им жизнь и душу, второй-разум и движенье, третий-облик, речь, слух и зрение. Дали они им одежду и имена: мужчину нарекли Ясенем, а женщину Ивой. И от них-то пошел род людской…»
Ясенем называется в скандинавской мифологии мистическое Мировое Древо, чьи корни и ветви простираются по известной людям вселенной: "Тот ясень больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простерты над миром и поднимаются выше неба. Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни. Один корень – у асов (в обители богов), другой – у инеистых великанов, там, где прежде была Мировая Бездна (в царстве неконтролируемых стихий, которое может быть отчасти проассоциировано с известным современной науке космосом). Третий же тянется к Нифльхейму (обители мертвых).» возле корней этого древа находятся источники, связанные с судьбами людей и мира и со всеми имеющимися в мире знаниями и мудростью. Под протянувшимся к Нифльхейму корнем – «поток Кипящий Котел, и снизу подгрызает этот корень дракон Нидхёгг. А под тем корнем, что протянулся к инеистым великанам,– источник Мимира, в котором сокрыты знание и мудрость. …Под тем корнем ясеня, что на небе, течет источник, почитаемый за самый священный, имя ему Урд. Там место судбища богов. Под тем ясенем у источника стоит прекрасный чертог, и из него выходят три девы. Зовут их Урд, Верданди и Скульд. .Эти девы судят людям судьбы, мы называем их норнами».
К орешнику скандинавы также относились как к почитаемому растению. Так, существовала традиция отмечать площадку для судебного поединка ореховыми шестами: на земле растягивали и прикрепляли колышками квадратную холстину со стороной около двух с половиной метров, а с внешней стороны устанавливали по углам четыре ореховых шеста. Поединщики встречались на холстине (причём с каждым шёл секундант-щитоносец с тремя щитами), и тот из двоих, кто был вызван, наносил первый удар. Если на холстину проливалась кровь, схватка могла быть остановлена; если ранены были оба, тот, кому пришлось хуже, мог выкупить свою жизнь. Если кто-то ступал одной ногой за орешниковую ограду, о нём говорили – «он отступил». Если обеими ногами – «он побежал». А в сказаниях о древних временах можно прочесть, как перед схваткой двух военных дружин, если она происходила на суше, доблестные полководцы огораживали место будущего сражения ореховыми прутьями. Так и говорилось: «такой-то такому-то огородил поле». Воину, который раненым выползал за священную черту, давали пощаду. Учитывая, что судебный поединок рассматривался как суд богов, символическая ограда из орешника символизировала «особость» пространства, где происходит поединок или битва, место, отмеченное особым вниманием и воздействием богов.

Обычай оставлять вотивные приношения на ветвях деревьев и кустов, находящихся возле почитаемых и священных мест, тоже зафиксирован не только в Ирландии. В Персии почтение к некоторым священным деревьям господствовало с древнейших времен; известно, что Ксеркс, перед тем как отправиться на битву, призывал победу именем Священного Дерева и вешал драгоценности и богатые одеяния на ветви. Этот обычай долго сохранялся в Иране. Беднейшие классы в Персии, не имеющие возможности приносить в жертву драгоценные одеяния, имели обыкновение привязывать к ветвям кусочки разноцветных тканей, и считается, что это способствует излечению болезней. Такие чтимые деревья часто расположены вблизи колодца или могилы святого человека и поэтому считаются особенно священными.

В Японии почитание деревьев существовало с древнейших времен, с ним связано понятие «химороги». Считалось, что древние деревья огромного возраста и размера, особенно вечнозеленые, выделявшиеся из окружающего пейзажа и природного цикла, либо сами по себе роща или лес, могут быть местопребыванием божества. С течением времени люди выделили особо чтимые деревья, окруженные вечнозелеными деревьями, как место, где смертные могут общаться с каким-нибудь божеством; считалось, что в подобное дерево вселялась часть души божества. Здесь проводились ритуалы, чтобы привлечь внимание божества, обратиться к нему с просьбой или поблагодарить его; подобные места почитались как священные объекты, их называли «химороги» - «места богов». Огромное дерево в центре украшалось зигзагообразно переплетенными полосками ткани или бумаги, свисающими с ветвей, называемыми сидэ (от старояп. «сидэрэру», «свисать вниз»), которые должны были привлечь внимание богов. Возможно также, что к дереву прикрепляли или обвязывали ствол сплетенной особым образом веревкой из рисовой соломы – симэнава – и прикрепляли к ветвям зеркальце. (веревка из рисовой соломы была, судя по всему, связана с главной зерновой культурой – рисом и, соответственно, земледелием и плодородием. Кроме того, в одном из мифов об Аматэрэсу, богине солнца, упоминается, что скрученную особым образом веревку из рисовой соломы повесили перед входом в небесную пещеру, чтобы помешать Аматэрэсу скрыться с небес; в «Кодзики» и «Нихонги» эта веревка называлась «хи-но-мицуна» - «веревка августовского солнца» - возможно, из-за того, что она символизировала солнечные лучи. Так что веревка-симэнава могла также считаться символом солнца и оградой места, где пребывает божество. А зеркало в мифах также связано с Аматэрэсу и, возможно, было символом солнца). Места с подобными деревьями были одними из самых первых, если не самыми первыми, святилищами Японии. (Впоследствии, когда стали строить храмы, веревка-симэнава, прикрепленные к различным атрибутам сидэ, зеркало, ограда из вечнозеленых сортов дерева стали неотъемлемыми признаками храмов. А некоторые виды вечнозеленых деревьев стали называться священными деревьями (шинбоку), поскольку считались символами того или иного божества, - например, дерево сакаки в святилищах Касуга, кедр в святилищах Инари, лавр в храмах Хиёси и т. п.)
Естественно, божествам делали подношения – в знак почтения, в благодарность за выполненную просьбу, в надежде на будущую помощь, чтобы загладить вину нечистоты или неправого деяния… Одежда и ткань в примитивном обществе были огромной ценностью, поэтому ткань и одежда были одним из основных видов подношений, существовало даже специальное слово «хейхаку» - «подношение одежды». Основными видами ткани в самый ранний период японской истории были конопляная ткань, шелк и ткань из древесного волокна. До появления храмовых зданий одежду и ткани, подносимые божествам, оставляли на ветвях деревьев. Огромной ценностью также была и бумага, которую тоже подносили божествам. В эпоху Хэйан появились более символические и условные формы подношения – полоски ткани и бумаги, называемые нуса; они заменяли традиционные подношения ткани, одежды и бумаги, если у молящегося не было с собой надлежащих даров (например, он был беден или путешествовал). Эти полоски ткани и бумаги могли привязать к священному дереву, если у божества, которому делали подношение, в той местности не было храма, либо привязать к дереву на территории храма, если это был благодарственный дар. не имеющий фактической ценности для святилища. (Впоследствии понятия «сидэ» и «нуса» смешались из-за того, что и то, и другое обозначало полоски бумаги или ткани, прикрепленные к сакральному объекту. Поэтому ритуальный жезл в виде палки со свисающими с него бумажными полосками-сидэ, применяемый в ритуалах очищения – харэи -, стал называться не только «харэгуса/харэгуси», но и «о-нуса/о-харэ-нуса», а слово «харэгуси» чаще применяется по отношению к многоугольному ритуальному жезлу).
Особое отношение к почитаемым деревьям сохранилось в японской традиции и в эпоху Эдо. Романист Бакин (начало 19-го в) рассказывает о ели, растущей возле Урага, которая, как верили, могла исцелять все болезни и приносить удачу рыбакам. А после гадания омикуджи (получение в храмах предсказаний судьбы, написанных на тонких полосках бумаги) было принято привязать полоску бумаги с благим предсказанием к дереву на территории святилища; это называлось «эн во мицубу» - «связать с кем-либо», в данном случае – связать свой благой жребий с божеством этого храма. Даже в последние десятилетия, когда многие традиции или их смысл стали забываться, отдельные огромные древние деревья по-прежнему почитаемы, и можно увидеть крошечную часовенку возле их ствола и обвязывающую ствол веревку-симэнава. Особым уважением пользуются издавна считавшиеся священными деревья, растущие возле храмов, - например, возле святилища Камо в Киото два дерева сакаки срослись ветвями. Возле них поставили крошечные ворота-тории, и женщины приходили к ним помолиться о счастье и гармонии в супружеской жизни. А после гадания омикуджи многие люди (особенно туристы) забирают с собой полоски бумаги со счастливыми предсказаниями, чтобы не оставлять позади удачу, но многие японцы по-прежнему привязывают счастливые предсказания к дереву возле храма, чтобы связать свою судьбу с божеством святилища.

Кстати, любопытно, что в языческих ритуалах японских айнов использовались особым образом переплетенные ветви ивы. Среди ученых существует мнение, что ритуальные полоски из ткани и бумаги – сидэ – появились под влиянием этой традиции, и что, возможно, в японских ритуалах в древнейшие времена тоже использовались переплетенные ивовые прутья.

* * *

Верования ирландцев совпадали с верованиями других народов не только в том, что касалось почитания священных растений. Многие поверья, приметы и суеверия, существовавшие в Ирландии в 19-м веке, совпадают с верованиями, приметами и суевериями других стран и народов – в том числе России. Причем примечательно, что в ирландских поверьях содержатся объяснения того, на чем основано то или иное суеверие или примета, в то время как многие из россиян в прошлом или в наше время верили/верят в приметы, но едва ли могут объяснить их смысл.

Так, например, в России как минимум в 19-м веке верили, что если тебе перебегает дорогу заяц, - это к беде; существует история о том, что Пушкин совсем уж было решил присоединиться к восстанию декабристов, но когда он выехал в дорогу, на дорогу выбежал заяц. - «Плохая примета» - сказал Пушкин и не поехал. Х) В Румынии тоже верили, что перебежавший дорогу заяц приносит несчастье. То же поверье было и у ирландцев, причем у него было объяснение: считалось, что в зайцев часто превращаются ведьмы, а встреча с ведьмой, понятно, сулит человеку зло, особенно 1 мая, когда истончается грань между земным и потусторонним миром; и если ведьма перебежит тебе дорогу, то хорошего она, естественно, не пожелает. Поэтому считалось, что зайцев нужно побивать камнями. (Гринписа и ирландских зоозащитных организаций тогда не было, и жертвой охоты на ведьм наверняка стало много ни в чем не повинных ушастых пушистиков). Однако все-таки считалось плохой приметой убивать зайца до восхода, даже если он перешел вам дорогу, - возможно из страха перед злыми духами, которые сильны в темноте; но если заяц перебежит дорогу три раза, следовало вернуться, ибо на дороге наверняка ждала опасность.

В России была в 20-м веке (и, возможно, есть и сейчас) примета, говорящая, что не стоит поднимать упавшие на землю или на асфальт предметы и тем более не стоит больше пользоваться упавшими вещами. Я с детства помню поговорку «что упало, то пропало» (которую иногда использовали также как кричалку в детских играх). У ирландских крестьян 19-го века такая примета тоже была: ирландцы считали, что все, что упало или пролилось на землю, принадлежит феям, и если это не трогать, феи обязательно этим воспользуются. Существуют истории о том, что феи могут специально устраивать людям мелкие пакости и шалости – подставлять, будучи невидимыми, подножки и толкать под руку, делать так, чтобы сломалось колесо в повозке, споткнулся конь, корова лягнула подойник, - а потом забирают себе все, что упало или пролилось на землю. Согласно поверьям, бывают и феи, которые не занимаются ничем подобным, и, если никто ничего не уронит, не прольет и не оставит специально для них угощение и подарок, то они будут страдать от жажды и голодать и пожелают всякого зла не угостившим их жадным людям. Естественно, все упавшее на землю феи считают своей собственностью, а решение поднять упавшую вещь – желанием их обокрасть, и ничего хорошего такого человека согласно поверьям не ждет.

Была у ирландцев и распространенная у многих народов вера в то, что подкова лошади или осла, прибитая к дверному косяку, принесет счастье. «Эти животные были в хлеву, когда родился Христос, и благословлены навеки. Но чтобы обрести счастье, подкову нужно найти, а не получить в дар», - верили в Ирландии. Считалось также, что привязать к маслобойке подкову – лучший способ защитить молоко и масло от злого колдовства и дурного глаза.

Вера в дурной глаз и в защитную силу слюны - еще одно суеверие, существовавшее и в Румынии, и в Ирландии, и в своеобразных формах сохранившееся в российской провинции даже в 21-м веке. В Румынии считалось, что плевок – всегда самое эффективное средство от воздействия дьявола. Ирландцы считали, что если лошади начинают беспокоиться, значит, на их спине катаются феи и разная мелкая нечисть; надо плюнуть на животное три раза, и тогда феи соскочат с него. Считалось также, что если человек с дурным глазом будет открыто, пристально, прямо смотреть на что-либо или кого-либо или будет что-либо хвалить, не сказав при этом «Благослови его/тебя Бог», то он сглазит вещь, животное или человека. Роковое воздействие дурного глаза, согласно всеобщему мнению, было велико, и если с красивым/умным/богатым/талантливым в чем-то человеком случалась беда, если хорошо начавшееся дело кончалось неудачей или благоустроенное хозяйство приходило в разлад, общественное сельское мнение единодушно постановляло – «сглазили». Однако если мудрый человек трижды сплюнет на того, кого сглазили, и скажет «Благослови его Бог», пострадавший избавится от всех последствий сглаза. Вера в эффективность лечения слюной также была весьма распространена. Вера в дурной глаз (sъil milledach) существовала в Ирландии издавна. Например, в житии святого Киарана из Сайгира рассказывается о короле Кобране, дурной глаз которого убил юного наследника короля Мунстера. Англичанин У. Кэмден в начале XVII века так описывал ирландский обычай: "Если человек похвалит лошадь или любое другое живое существо, он должен закричать "спаси его Бог" или плюнуть на него". В российской провинции – как минимум в сельской местности и маленьких городах – вера в сглаз и опасные последствия дурного глаза существует даже сейчас. Конечно, плевать на людей или животных никто не станет, но о старых поверьях о благотворном воздействии слюны и троекратного плевка напоминают фразы вроде «сплюнь через левое плечо», «помажь слюной – болеть не будет» и «сплюнь чтоб не сглазить» (последнее говорят человеку, который рассказывает о светлых планах на будущее или о том, как у него все хорошо в настоящем. Как правило, человек после этого произносит «тьфу-тьфу-тьфу», символически изображая «защитный» плевок. Бывает и так, что человек, рассказывающий о своих планах, сам говорит «тьфу-тьфу-тьфу чтоб не сглазить».)

«Когда зеваете, немедленно перекрестите рот, или злой дух забежит туда и поселится внутри вас», - говорили ирландские крестьяне. У российских крестьян тоже было в обычае, зевнув, перекрестить рот; эта традиция сохранялась как минимум до революции.

Во многих странах – включая Ирландию и Россию – собачий вой считается очень плохой приметой; даже образованные ирландцы считали собачий вой возле дома, где лежит больной, верным признаком его скорой смерти. Предполагается, что собаки способны чувствовать, слышать и видеть все сверхъестественное и потустороннее, поэтому могут почувствовать, как разрывается грань между мирами, и могут увидеть приближение духа смерти.

Соль у ирландцев считалась обладающей могущественными волшебными свойствами, способной поставить преграду между людьми и потусторонним миром, нейтрализовать воздействие чужой магии и потусторонних сил и, естественно, защитить от зла. Поэтому соль часто упоминается в поздних сказаниях о Волшебном народе и магии: например, в них упоминается, что в потустороннем мире нельзя есть местную пищу, иначе останешься в нем навеки, но если добавить в пищу соль, то можно свободно вернуться в мир живых. Еще в одной истории соль рассыпали возле порога дома и вокруг кровати тяжело заболевшей девушки, которая лежала, не шевелясь, как мертвая, и знахарь сказал, что она заколдована феями; и спустя шесть дней и ночей она пришла в себя и вернулась из мира фей в мир людей. Если домашние начинали болеть и чахнуть, и думали, что это из-за фей, протоптавших тропку через дом, считалось полезным рассыпать соль перед входами и выходами, чтобы они не могли там больше ходить. А в позднем сказании о похищении сидом прекрасной Этайн упоминалось, что все подступы к холму-жилищу сидов были засыпаны солью, и после этого сиды больше не могли применять магию для восстановления разрушаемого волшебного холма. «Соль и огонь – две самые священные вещи, которые даны человеку», - говорили ирландские крестьяне и считали, что нельзя давать никому соль или огонь первого мая или в то время, когда сбивают масло, иначе благословение уйдет из дома. Перевернуть соль – к большим неприятностям, это очень плохая примета; чтобы отвратить беду, соль собирали и бросали через правое плечо в огонь левой рукой. Соль и вода как питье всегда считались мощным волшебным средством против зла, если их должным образом подготовит знахарь и скажет над ними магические слова.
В Японии вера в защитную силу соли и воды из колодца сохранялась и в двадцатом веке – в середине двадцатого века утро в домах, где соблюдали старые традиции, начиналось с того, что вход в дом и/или пространство перед воротами поливали водой и оставляли перед входом кучки соли, чтобы помешать злым духам проникнуть в дом; в современных аниме или манге, где упоминаются различная мистика и японская языческая религия – синтоизм – тоже иногда показывают этот обряд. А в современной России считается, что рассыпать соль – плохая примета, хотя люди не помнят, на чем основана эта примета, и не верят в магическую и мистическую силу соли.

Ирландцы, так же как и россияне, верили, что в организме просто так ничего не чешется. Х) Так, согласно ирландским приметам, если у вас чешется ладонь, это к получению денег; если локоть – вы смените постель; если чешется ухо и оно стало красным и горячим – кто-то дурно отзывается о вас. )) (Приметы «ладонь чешется – к деньгам» и «уши горят – о вас плохо говорят» существуют и в современной России.)

Примечательно, что эти приметы распространены в различных – в том числе и весьма удаленных друг от друга, практически не имеющих общего исторического прошлого и долгих культурных контактов - странах. Разумеется, жизнь и ирландских, и румынских, и японских, и российских крестьян в девятнадцатом веке была трудной и бедной, с крайне низким уровнем инфраструктуры, с дискриминацонным законодательством. Не лучше обстояли дела для россиян и японцев и в 1-й половине 20-го века. (да что там – в России даже в наше время столичные блогеры и телевизионщики частенько относятся к всем живущим за пределами мегаполисов как к «туземному быдлу из Зажопинсков», уровень инфраструктуры и уровень жизни в сельской местности по ряду показателей оставляет желать лучшего, да и историями о произволе чиновников никого не удивишь). Поэтому искренняя и широко распространенная вера в суеверия и приметы вполне себе объяснима – люди искали какую-то поддержку, опору и помощь в своей трудной жизни, а, учитывая окружающие их реалии и жизненный опыт, им, наверное, было проще поверить в целительную силу слюны, защиту талисманов и действенность обрядов, чем в то, что элита в Лондоне, Петербурге, Москве или Эдо/Токио приложит все усилия, чтобы их уровень жизни улучшить. И, поскольку уровень жизни изменялся медленно, суеверия и приметы тоже долго были неотъемлемой частью жизни населения. Кроме того, речь идет о консервативных обществах, где довольно долго сохраняли верность старым традициям, некоторые из которых, возможно, восходят к древним временам, хотя и могли сильно измениться с течением времени.
С другой стороны, возникает вопрос – насколько старыми являются эти традиции? Ни в русских былинах и летописях, ни в ирландских скелах, ни в средневековой японской литературе не упоминается о защитной силе первоцветов и рябины, соли и слюны, или тем более вытащенных из гроба гвоздей и т. п. В книге леди Уайлд многие истории можно датировать по определенным признакам, и легко заметить, что упоминания о чем-то подобном относятся к событиям, случившимся не ранее 17-го века, либо к поздним редакциям старых преданий. Да и не могли простые крестьяне в средневековье себе позволить, например, солью разбрасываться, она была слишком дорога, а о том, чтобы что-то подобное элита делала, не упоминается. Так что, возможно, большинство этих суеверий и примет появились уже в Новое время? Но тогда непонятно, почему общераспространенными оказались именно эти суеверия и приметы?
В общем, тема довольно интересная, но приличного «дополнительного ликбеза» требует.

* * *

Однако были в Ирландии 19-го века и свои особенные верования и приметы, не свойственные другим странам. Некоторые из них весьма своеобразны. Х)

Например, некоторые приметы-«медицинские рекомендации»:
Чтобы избежать зубной боли, никогда не брейтесь в воскресенье. Вот так.
Направьте на ячмень девять раз колючку от крыжовника, говоря: "Уйди, уйди, уйди!" – и ячмень тут же уйдет и исчезнет. Понимающий.
Прикосновение руки седьмого сына исцеляет от укуса бешеной собаки. Такое же суеверие существует и в Италии. А прикосновение руки седьмого сына, рожденного седьмым сыном, исцеляет вообще от всех болезней. Весьма полезный медицинский совет для тех стран, где многодетных семей гораздо больше, чем больниц. Когда одновременно проводят оптимизацию здравоохранения и пропагандируют многодетные «традиционные» семьи – это повод об этом вспомнить х)
Чтобы исцелить горячку, положите пациента на песчаный берег, когда идет прилив, и отступающие волны унесут болезнь и оставят его в добром здравии. А если пациента приливом с головой накроет на некоторое время, то его вообще никакие болезни не будут беспокоить никогда х)

Существовали и приметы о том, что для людей опасно или причиняет вред. Например, считалось, что опасно плыть по воде в первый понедельник мая. А особенное несчастье сулит утром встретить первым рыжего человека. Есть предание, что рыжим был Иуда Искариот, и именно из этого и мог произойти суеверный страх перед злым воздействием рыжих людей.

Ну и конечно, приметы, заклинания и гадания, связанные с любовными отношениями – как же без этого.
Известный способ гадания о будущей судьбе – с помощью улиток. Молодые девушки сажали улиток на блюдце с песком или первого мая выходили рано, до рассвета, и прослеживали следы улиток на глине, ибо они всегда выписывают букву, и это – инициал имени истинного возлюбленного. Большая неудача – встретить первой утром черную улитку, но белая улитка приносит счастье.
Мощным талисманом на любовь, которым пользуются женщины, считается кусок кожи, взятой от руки трупа и привязанный на человека, чьей любви добиваются, пока он спит. Через некоторое время этот кусок снимают и осторожно убирают, пока спящий не проснулся и не понял, что происходит. Потому что если проснется…
Еще один способ приготовить приворотное зелье – убить черного кота (в одной истории описывается, как бедное посаженное в мешок животное били об стену, пока оно не умерло), вынуть сердце и печень, выварить и истолочь в порошок, порошок добавить в чай или супчик к любимому.
(Способы какие-то, как я посмотрю… То для живодеров, то для осквернителей могил. Интересно, а какие-нибудь другие способы привлечь внимание практиковавшие это женщины пробовали? Вкусненьким там любимого угостить, на танец пригласить, рукоделье подарить какое-нибудь, комплимент сказать, пообниматься банально? Или у них был подход «мы легких путей в любви не ищем, только хардкор, только садизм и расчлененка»?)

* * *

После принятия христианства в Ирландии, судя по всему, произошел «перенос функций» друидов и филидов на христианских святых и священников – точнее, правильно было бы говорить, что сила и власть Слова, свойственные, по общему мнению, друидам и филидам, в поздней христианской ирландской традиции приписывались не только святым, но и простым священникам, чьи молитвы, благословение и проклятье обладали той же силой, что заклинания, благословения и проклятья друидов и филидов древности. (по крайней мере, так было в западной Ирландии). Логика ирландцев в этом случае понятна – если священник обладает истинным знанием и вправе как слуга Бога говорить от его имени, то его слово обладает великой силой. Скорее всего, именно на этом было основано поверье о том, что священный колодец потеряет силу, если его проклянет священник, и о том, что если огонь погаснет первого мая, то только из дома священника можно брать торф. С могуществом проклятья священника связаны и различные сказания, где о христианском милосердии и возможности спасения говорится, имхо, гораздо меньше, чем о мистическом могуществе проклятий.
На Инишморе (остров у западного побережья Ирландии) жил один молодой человек по имени Джеймс Линан, который славился на весь остров своей красотой и силой. Никто не мог превзойти его ни на охоте, ни в кулачном бою; и, кроме того, был он лучший танцор во всей округе. Но при этом он был смел, безрассуден и всегда был на первом месте во всех диких хулиганских проделках тамошней молодежи.
Однажды после одной из этих безумных выходок он зашел в часовню, и священник по имени осудил его с алтаря. – Джеймс Линан! – сказал он. – Попомни мои слова: дурной конец тебя ждет. Месть Божья падет на тебя за твою порочную жизнь; и той силой, что есть во мне, я отвергаю тебя, как дурного повесу и слугу Сатаны, которого проклинают все добрые люди.
Юноша побледнел и упал на колени перед всем народом, горько рыдая: – Помилосердствуйте, помилосердствуйте! Я раскаиваюсь, я раскаиваюсь! – и заплакал, как женщина.
– Иди же теперь в мире, – сказал священник, – и постарайся начать новую жизнь, и я буду молить Бога, чтобы он спас твою душу.»
С того дня юноша не пил спиртного, заботился о своей ферме, женился на милой дочери фермера и все у них шло хорошо и родилось четверо прекрасных детей. Но когда они с семьей поехали на свадьбу друга, с молодым человеком случился удар, и, когда он очнулся, дар речи покинул его. «Так что рок, изреченный священником, исполнился, – злой была юность Джеймса Линана, и злой оказалась его судьба, и скорбь и смерть, наконец, нашли его, ибо приговор священника все равно что слово Божье».
Впрочем, история Джеймса Линана – это еще довольно милая история. В книге леди Уайльд описываются и более трэшные традиции – например, существующий в некоторых местностях западной Ирландии обряд, при котором священник возглашал в чей-либо адрес страшное проклятье, держа человеческий череп в руках.

* * *

Вера в магическую силу песни и слова, которые в особой мере присущи поэтам, сохранялась в Ирландии и в 19-м веке, но, в отличие от древней и средневековой Ирландии, люди, способные на это, уже не пользовались почетом, а вызывали опасения, и существовали рассказы об их дурных поступках – например, история о том, как поэт пытался зачаровать и силой - властью чар - увести из дома девушку, прикрепив к стволу дерева возле дома, где она жила, бумажку с написанным на ней кровью орлиным пером словом-заклятьем. Девушка добровольно – точнее, безвольно – последовала за поэтом, но когда бумагу сняли с дерева, она пришла в себя, и не могла вспомнить, что с ней случилось.

* * *

И не из книги леди Уайльд вместо бонуса, потому что Финн мак Кумал здесь тоже упоминался: о правилах принятия новых бойцов в легендарный отряд, называемый фианой (по преданию этот полунезависимый отряд был создан из воинов разных кланов Верховным Королем Ирландии Кормаком мак Артом в 3-м веке для защиты страны; самым знаменитым его командиром был Финн мак Кумал, который, как повествуют предания, был потомком знатных сидов и великим героем).

читать дальше?

«Ни один человек не мог быть принят в фиану, пока все его родственники, как по отцовской линии, так и по материнской, не поклянутся в том, что, будь он убит, никто из них не станет мстить за него; и, наоборот, не станет обращаться к нему за подмогой в деле отмщения. Опять же, если он сам причинит кому-то великие обиды, гнев обиженных должен пасть лишь на него самого, но никак не на прежнюю родню.
Из тех, кто удовлетворит этому условию, ни один не может быть принят, если он не является отменным поэтом, искусным в двенадцати способах стихосложения.
Есть и ещё испытание: человек должен быть помещён в земляную яму по пояс глубиною, со щитом и ореховой палкой длиной в локоть. Девять воинов должны напасть на него с расстояния в десять борозд и одновременно метнуть свои копья. Если не сумеет он оборониться и хотя бы одно из копий заденет его, – не быть ему принятым в фиану.
Из тех, кто выдержит это испытание, ни один не может быть принят, пока не заплетут ему волосы во множество кос и не пустят его бежать лесами Ирландии; воины же фианы пустятся за ним в погоню, стараясь ранить его, и пусть в начале бега их отделяет от него всего одно дерево. Если его ранят или схватят, – не быть ему принятым в фиану. Если оружие дрогнет у него в руках, – не быть ему принятым в фиану. Если ветка лесная потревожит хоть локон у него на голове и вытянет прядь волос из косы, – не быть ему принятым в фиану. Если во время бега хрустнет сухой сучок у него под ногой, – не быть ему принятым в фиану. Если не сумеет он на всём ходу перескочить через сук, простёртый на высоте его лба, и поднырнуть под ветку, склонённую на высоте его колена, – не быть ему принятым в фиану. Если не сумеет он, не замедляя шагов, ногтями вытащить из босой ноги колючку, – не быть ему принятым в фиану.
Но если он выполнит всё требуемое, – его примут, как брата…»
По описанию фианы в древней рукописи сразу видно, как представляли себе легендарный отряд. Во-первых, требования к новобранцам, «чуточку» отличающиеся от способностей обычного человека. Во-вторых, новобранец в эпоху, когда род и семья были очень значимыми понятиями, а кровная месть была частью стандартного законодательства, как бы оказывался вне общей правовой системы, отказываясь от прав и обязательств по отношению к родичам, отвечая за свои поступки только перед командирами и Верховным Королем и подчиняясь только им. И, в-третьих, то, что этот отряд не состоял из воинов какого-то конкретного рода-племени-королевства, а был такой своеобразной «военной сборной» - это тоже, вроде бы, было для Ирландии 3-го в. весьма необычно. В общем, согласно легендам особость фианы заключалась не только в том, что туда набирали невероятно крутых воинов, - этот отряд еще и в социально-правовом отношении необычным был.

Продолжение следует. ))

@темы: Мифология, мистика, легенды, Лингвистическое

---

Об опечатках и занимательной мифологической зоологии ))

Из "Младшей Эдды":
Старая великанша породила многих сыновей-пеликанов, все они видом волки

Ну что тут скажешь. Бывает. х)))

@темы: Мифология, мистика, легенды, Флуд, фразочки, оговорки и опечатки, Нарочно не придумаешь

---

"Легенды древней Ирландии": об ирландских древностях и ирландских праздниках

Закончил читать книгу "Древние легенды Ирландии" (более правильное название - "Легенды, заговоры и суеверия Ирландии"), написанную леди Франческой Уайльд, мамой небезызвестного Оскара Уайльда. Описание во френдленте совпадает с впечатлениями - там действительно есть мелкие "ляпы", заметные даже мне, но при этом очень много "вкусного" и интересного; и поскольку я дневник по большей части использую как блокнот, я буду все эти интересности потихоньку сюда записывать. )) А еще у автора, на мой вкус, хороший слог, так что, несмотря на некоторую - на мой взгляд - хаотичность изложения - читать было в целом приятно и интересно

Для начала несколько слов об авторе и книге.

читать дальше?

Мисс Джейн Элджи (она же будущая леди Франческа Сперанца Уайльд) родилась и большую часть жизни провела в Ирландии, куда ее предки перебрались в 18-м веке, так что ее смело можно считать коренной ирландкой, которой были интересны и дороги традиции страны. Она с детства увлекалась чтением и знала несколько языков (некоторое время она работала переводчиком). В 1887 году она выпустила книгу «Древние легенды Ирландии»/"Легенды, заговоры и суеверия Ирландии".
«Многие ирландские легенды, суеверия и древние заклинания, собранные здесь, были получены в основном из устных сообщений самих крестьян, будь то ирландцев или англо-ирландцев, чья речь хранит столь много выразительных оборотов древнего языка.
Эти рассказы были записаны сведущими людьми, хорошо знающими оба языка, точными, насколько это возможно, словами рассказчика, так что была сохранена значительная часть первобытной простоты стиля, и наши легенды обладают особой ценностью и уникальностью – ведь они идут прямо из сердца народа. Предания и легенды, которые рассказывают крестьяне на ирландском языке, гораздо более дики и странны, и в них гораздо больше духа старого мира, чем в обычных волшебных сказках, которые люди рассказывают по-английски.», - написала она в предисловии к книге.

Тематический и жанровый состав книги весьма разнообразен: исторические зарисовки, короткие лингвистические заметки, картины из крестьянского быта, «краеведческая» информация с описанием нравов и достопримечательностей какой-либо местности, цитаты из средневековых юридических документов и исторических хроник, семейные легенды ирландской и англо-ирландской знати, истории, приметы, суеверия и поверья, бытовавшие среди ирландских крестьян, народные ирландские и англо-ирландские сказки, пересказ скел в их поздней редакции. Истории отличаются между собой не только по содержанию (легенды о королях и святых, истории о подменышах и оборотнях, описание национальных праздников и описание многочисленных археологических находок – это лишь малая часть из тем, затронутых в книге) – у них отличается и стиль изложения, что, несомненно, связано с точным цитированием литературного источника либо копированием стиля речи рассказчика.
При этом леди Уайльд, собравшая все эти интересные истории, судя по всему, не думала, что их будут читать не только с развлекательными целями, и потому не ставила перед собой цели как-либо серьезно систематизировать материал или всегда указывать его источник. Хотя, разумеется, во многих случаях источник, будь то рассказчик, книга или публицистическая статья, указаны; у многих историй есть своеобразная датировка – «несколько лет назад одна женщина заявила…», «это случилось столетие назад…», «во времена королевы Елизаветы…». Своеобразными хронометрическими вехами можно считать и упоминаемые в историях бытовые детали, топонимы и личные имена (например, фамилии с О и Мак- в качестве приставки начали употреблять не ранее 10-11 вв). Также леди Уайльд часто указывает место проживания человека, с которым, по его словам, случилась та или иная история, и разделила в книге предания восточной и западной Ирландии. Благодаря этому можно выделить в верованиях ирландцев 19-го в. определенные тенденции.
Например, в преданиях и поверьях восточной Ирландии мало оригинальности, почти нет именно кельтского, они по большей части напоминают английские волшебные сказки. В западной же Ирландии еще сохранились отголоски старых легенд, древнеирландских скел, кельтских верований; именно там чаще всего можно встретить почтение к древним католическим святым, истории о древних королях, о друидах и филидах, поклонение священным колодцам, представления о сидах не только как о мелкой нечисти, но как о прекрасном внешне чудесном народе, который может причинить не только зло, но и добро, веру в силу благословений и проклятий, убежденность в чудесных свойствах различных растений. В этом нет ничего удивительного, учитывая историческую судьбу разных регионов: в восточной Ирландии более тысячелетия правили иностранцы – датчане, англонормандцы, англичане - и около 6 столетий проводилась насильственная англификация, а западная Ирландия долгое время оставалась де-факто независимой; в восточную и южную Ирландию приехало много мигрантов-англичан, на запад же, случалось, депортировали коренных ирландцев, так что большинство жителей восточной Ирландии по-ирландски даже не говорили, и на востоке проживало много потомков англо-ирландцев, которые этническими ирландцами не были или были лишь наполовину.
Кроме того, чем старше предания, тем заметнее в них уважение или по крайней мере не совсем негативное отношение к друидам, сидам, филидам и т. п. легендарному наследию древних времен; в более поздних историях Волшебный народ или сила поэтического слова гораздо чаще упоминаются, как что-то опасное для людей и плохое.
Тем не менее, источник той или иной истории или факта можно определить далеко не всегда: взяты ли эти факты из исторических сочинений, правовых актов или каких-нибудь легенд? Рассказаны ли эти истории ирландцами или англо-ирландцами? В любом случае среди этих фактов и историй очень много интересного, поэтому я кое-что из книги и примечаний к ней унес к себе, скомпилировал, убрал повторы и кое-где чуточку отредактировал, сохранив общий стиль книги. ))


Итак, часть первая – о древней и средневековой Ирландии и о разных ирландских праздниках. )) Если кто-то сможет что-то исправить или дополнить – спасибо скажу. )) Единственная просьба – в случае исправлений или дополнений указывать источник информации. ))

С VII по X век Ирландия была европейским центром учености. Ирландцы 18-19 века не забыли об этом, рассказывая, что "В старые дни в Ирландии были большие школы, где людям преподавали всевозможные науки, и даже у самых бедных людей знаний было больше, чем у многих благородных господ в наши дни. Но самыми учеными были священнослужители, и поэтому Ирландия славилась по всему миру, и многие короли из чужих земель посылали своих сыновей далеко в Ирландию, чтобы они воспитывались в ирландских школах".
Высокий уровень образованности проявлялся в т. ч. и в том, что в Ирландии VI-XVI веков существовала особая правовая система: в отличие от остальной Европы, Ирландия ни в какой форме не переняла нормы римского права. Дошедшие до нас правовые тексты и комментарии к ним в опубликованном виде занимают более 2000 страниц. (Вот бы здорово было их почитать!)
Примером детальной проработанности древнеирландского права могут послужить трактаты из Сенхус Мор (также Шенхус Мор, древнеирландское Senchas Mбr). Этот свод древнеирландских законодательных трактатов, составленный около 800 года н. э., состоял из трех частей и включал более сорока отдельных трактатов, посвященных самым разнообразным юридическим вопросам. Например, изначально в него входил специальный трактат "Суждения о котах", где разбирались различные юридические вопросы, связанные с котами и кошками (он сохранился только во фрагментах). Так, согласно законодательству, кошка должна быть свободна от ответственности за то, что съела еду, которую нашла в кухне "из-за небрежности того, кто должен был заботиться об этой еде". Однако если еда была взята из безопасного места – из сосуда, – тогда виновата была кошка, и ее можно было спокойно убить. Кот также был свободен от ответственности за то, что, хватая мышь, поранил лентяя во время своей охоты за мышами; однако если случилось так, что кот нанес травму полезному работнику, он должен был выплатить половину штрафа, а вторую часть списывали на возбуждение от охоты за мышью. Если требовалось конфисковать собаку, то через ее миску клали палочку, чтобы ее не кормили. На два дня можно было конфисковать черно-белого кота, если он происходил от великого героя, которого взяли с корабля Бресала Брекка, где были белогрудые черные коты; то же самое правило действовало и в отношении комнатной собачки королевы.
Еще одной интересной особенностью древнеирландской юриспруденции является существовавшая в древней Ирландии сложная система так называемого "атгабала" (athgabál). У ирландцев практически не было тюрем и казней; большинство юридических конфликтов урегулировались с помощью штрафов. Если ответчик не платил штраф, истец мог самостоятельно изъять имущество у ответчика в качестве залога за будущий штраф. Это изъятие называлось "атгабалом". Процедура атгабала регулировалась сложными правилами; целью многих из них было нанести как можно меньше ущерба чести и достоинству ни в чем не повинных членов семьи ответчика: например, запрещалось отбирать то, с чем играет ребенок, – котят, детские игрушки; вещи больного и т. п.

* * *

В ирландском языке нет другого слова для обозначения броши – будь то из кости или из золота, кроме как Dealg, что буквально означает "колючка". (Возможно, это память о том, что именно колючками и острыми косточками в глубокой древности, до развития ремесел, прикрепляли плащ к одежде, а бедняки продолжали делать это и впоследствии). Слово "фибула" – заимствованное и совершенно чужеродное для ирландского языка, хотя археологи обнаружили на территории Ирландии множество поражающих тонкостью работы золотых фибул, выполненных местными мастерами.

* * *

Число цветов в одежде в древней и средневековой Ирландии, как и в средневековом обществе в целом, имело существенное значение и регулировалось законом. Так, рабам был позволен только один цвет; воинам – два, прославленным героям или знатным юношам – три; мужчине-филиду – шесть; женщине-филиду – пять; и семь было царственным числом для королей и королев. Тонкость и качество выделки шерсти и льна, из которых шили одежду, также зависели от ранга носителя. (Лен и шерсть были основными материалами древнеирландского костюма). Цвет плаща также указывал на ранг.
В "Книге прав" (Lebor na Cert, время создания - XI век или позднее) говорится о плащах различных цветов, которые предоставлялись королям в качестве дани или налогов: плащах пурпурных, красных, зеленых, белых, черных. Некоторые, как там сказано, были оторочены золотом. Также часто описываются и туники "с золотыми краями – с золотыми украшениями – с золотыми окантовками". Плащи другой формы снабжались капюшонами вроде арабских бурнусов и широкой окантовкой из козьей шерсти. Дань, которую король Тары требовал с лейнстерцев, состояла из 5000 унций серебра, 5000 плащей и 5000 бронзовых сосудов, а также из отдаваемых раз в три года 15 000 голов скота различного вида. Помимо этого упоминается и о лошадях и ценных предметах различного рода.

* * *

В древней Ирландии ученых людей почитали превыше всех других классов: филиды (который леди Уальд называет «профессорами и поэтами», чтобы передать их общественную роль – хранители знаний и в то же время создатели и хранители творческого наследия) занимали очень высокое положение в обществе и располагались на общественной лестнице рядом с королями.

читать дальше?

Они образовывали собственную Ассоциацию и избирали своего главу – главного филида всей Ирландии, а также главных филидов всех провинций. Быть филидами могли как мужчины, так и женщины, и у них были особенные и всеми признанные привилегии, касавшиеся как дохода, так и драгоценных одежд (которые в средневековье были вообще во всех странах показателем статуса). Законы предписывали, что одеяние главного поэта должно стоить столько же, сколько пять молочных коров, а поэтессы – три коровы; при этом одежда королевы стоила семь коров (включая диадему, золотую вуаль и платье из пурпурного шелка, расшитое разными цветами). Отпрыски королевского дома имели право на семь цветов в своем плаще, в то время как поэтам было дозволено шесть, а поэтессе – пять; число цветов было признаком достоинства и ранга. На праздниках филиды высокого ранга сидели рядом с королем и выше других знатных людей, и, пока они декламировали, никто не осмеливался прервать их хоть словом. А когда главный филид – оллам – путешествовал по стране, его повсюду сопровождала свита из не менее чем пятидесяти поэтов меньших рангов.
В языческие времена великий и мудрый оллам Фодла, король Ирландии построил и богато одарил «колледж» в Таре близ королевского дворца; он именовался Мур-Оллав – "Стена ученых"; здесь преподавались все искусства и науки, известные тогда в Ирландии, и здесь жили и пировали преподававшие это филиды из Ассоциации поэтов, и жили самые высокопоставленные из них.

Говорят, что слово «филид» происходит от слова Filidecht (философия или высшая мудрость). От поэтов превыше всех людей требовали быть чистыми и свободными от всякого греха, который мог бы быть позором для учености. От них требовались
чистота руки,
чистота уст,
чистота учености,
чистота брака,
и любой филид, который не сохранял все это в чистоте, терял половину своего дохода и своей чести, ибо поэта считали превыше всех людей не только за его ученость и ум, но и поскольку он был истинным открывателем высшей мудрости.
При этом филиды обладали не только высокими правами; к ним может быть по праву отнесено понятие «положение обязывает». Высокие познания в самых разных сферах гуманитарных наук и феноменальная память считались обязательными для высокопоставленных филидов; считалось, что верховный филид должен полностью, наизусть и в совершенстве продекламировать любую историю, легенду или поэму, какую потребует король. (Нормой считалось знание 400-350 историй для верховного филида – оллама и 200-150 историй для филидов меньшего ранга). Неспособность ответить на какой-нибудь вопрос или незнание какой-либо истории считались позором. Существует история о том, как никто из поэтов не знал полностью «Похищение быка из Куальнге», а единственный человек, знавший эту историю, уже умер. Тогда поэт Сенхан поклялся не ночевать две ночи в одном месте, пока не узнает эту историю, и пустился со спутниками в путь. Они пришли к могиле, и Сенхан постился целый день, и дух усопшего предстал перед ними, и продекламировал «Похищение», и поэт, внимая ему, запомнил его наизусть, от слова до слова. Так профессиональная честь ирландских поэтов была спасена. )) Кроме того, филиды – как и барды – были еще и сочинителями, создававшими поэзию и прозу. Законы кельтской поэзии были полно разработаны, а структура стиха была исключительно сложной.
Нет ничего удивительного, что ученики филидов должны были учиться десять лет, чтобы добиться совершенства в своем мастерстве, а также улучшить память. Затем они постепенно повышались в ранге, проходя все ступени, покуда не достигали последней и высшей, именовавшейся "Мудростью богов", однако знание, которое тогда приобретали посвященные, держалось в святой тайне от толпы, и адепты клялись солнцем, звездами и воинством небесным никогда не раскрывать тайны, приобретенные во время инициации, профанам. От филидов требовалась также и физическая непорочность, они должны были обладать статной внешностью и быть физически развитыми.
Филиды также обучали высокородных дев из знатных семей поэзии и музыке.

Почтение, которым пользовались филиды, было основано не только на уважении к учености и таланту. Разумеется, от людей, которые хранили все знания об истории страны и сочиняли повести и песни, во многом зависело, каким будет мнение современников или потомков о человеке, и чем талантливее была хвала или хула, тем выше было стремление избежать хулы и заслужить похвалу. Однако дело было не только в этом. Древние ирландцы, как и многие другие народы, верили, что музыка и слово могут иметь магическую силу и изменять окружающий мир, а тот, кто владеет знаниями об этом мире, точно уж сможет изменить его по своему желанию; проще говоря, магическая мощь филидов была по общему мнению очень велика; верили, что они обладают странными и таинственными силами мудрости, что лежат за пределами и выше возможностей всех других людей и могут своей хвалой или хулой «спеть» судьбу человека, добрую или злую. Ничего удивительного, что перед ними трепетали даже князья и короли, стремясь им угодить, и что многие говорили, что скорее умрут, чем навлекут на себя гнев поэтов или станут предметом их гибельной сатиры. Отголоски представлений о том, как велико могущество поэтических песнопений, сохранилось даже в преданиях, записанных или отредактированных не ранее 15-16 века, когда влияние филидов уже сошло на нет.
Такова, например, история о том, как недруг короля Кахала послал ему в подарок заколдованные яблоки, и когда король их съел, его обуял чудовищный голод, который ничто не могло утолить, так что он пожрал все, что было в его стране, и люди голодали.
«А тогда один великий и мудрый человек, главный поэт своего племени, как раз путешествовал по Мунстеру, и, услышав о том, в каком состоянии находится король, он от всей души пожелал увидеть его, ибо знал, что в этих злых чарах – работа дьявола. И его привели к королю; он произнес над королем множество действенных заклинаний и много могущественных песнопений, ибо поэты превыше всех людей в познании таинств; пока наконец, через три дня, он не объявил всем лордам и князьям, что в эту ночь, когда взойдет луна, чары будут разрушены и к королю вернется его обычное здоровье. Поэтому вожди собрались вокруг него во дворе, чтобы посмотреть, но никому не позволили войти в комнату, где лежал король, кроме самого поэта. И именно он дал сигнал, когда пришел час, и заклятие было разрушено.
Так они смотрели, и как только луна взошла, из комнаты короля послышался громкий крик; поэт, распахнув дверь, попросил князей войти; и тут на полу лежал огромный мертвый волк, который целый год обитал в теле короля, но теперь, к счастью, королю удалось извергнуть его благодаря могущественным заклинаниям поэта.»
Существует легенда о том, как была спета первая изреченная филидом песнь поношения в Ирландии. Было это по преданию после того, как божественные племена – Фир Болг и Туата де Данан - сошлись в битве при Маг Туиред, и Племена богини Дану победили, а те из Фир Болг, что спаслись с поля битвы, отправились прямо к фоморам (третьему божественному племени). Однако король Туата де Данан потерял в битве руку и не мог больше править ими, поэтому королем избрали Бреса – сына короля фоморов и женщины из Племени богини. Но Брес оказался плохим королем – при нем Племена богини начали платить дань фоморам, и даже сами великие и знатные из них вынуждены были выполнять работы для фоморов. Если приглашали их на королевский пир, то не было им ни угощения, ни почета; среди Племен не было больше уважения к закону, и они не несли службу, и богатства Племен не раздавались по воле всех.
Среди тех, кто страдал от недостойных поступков короля, был знаменитый поэт Кайрбре, сын Этайн, великой поэтессы племен богини Дану; именно она пела победную песнь, когда ее народ победил Фир Болг на долине Маг Туиред. И Кайрбре, которого так почитал весь народ, пригласил король Брес к своему двору, чтобы он произнес мощное проклятие врагам, с которыми он тогда воевал. Кайрбре пришел на зов короля, но вместо того, чтобы обращаться с ним с тем уважением, которое подобало его рангу и таланту, король дал ему для ночлега лишь маленькую каменную келью, где не было ни огня, ни сидений, ни ложа. Три маленькие черствые лепешки подали ему. Так что очень рано на следующее утро поэт встал и удалился с превеликим гневом в сердце. Но, проходя мимо дома короля, он остановился и молвил:
Без пищи, что явится быстро на блюде,
Без молока коровы, в утробе которой теленок.
Без жилья человечьего в темени ночи.
Без платы за песни поэтов пребудет пусть Брес.
Нет отныне силы у Бреса.
Такова была первая песнь поношения, злая песнь, сатира филида, которую знала Ирландия. И ничего, кроме бед, не знал Брес с того часа, ибо он утратил королевскую власть; и войско его сородичей, которое он привел с собой, чтобы вернуть себе власть, было разгромлено в битве, и с трудом смог он сохранить свою жизнь. И от забот и скорби его охватила тяжкая болезнь, ибо, хотя он был голоден, он не мог проглотить ни кусочка еды; и так он умер жалкой смертью, проклятый оскорбленным поэтом.
О том, какую силу имели проклятия филидов и как велика была их гордость, рассказано и в предании о верховном филиде Сенхане. Однажды он приехал на пир к королю, который устроил в его честь роскошное празднество. Сенхану, однако, не понравилось, что почет ему оказывают не больший, чем любому из знатных людей Ирландии, и он сказал, что в жизни не видел худшего пира, после чего удалился с праздника и не пожелал принимать пищу даже из рук красивой и учтивой приемной дочери короля, которая вежливо и смиренно уговаривала его съесть что-нибудь. Более того, он оскорбил девушку, назвав ее отъявленной уродиной и сказав, что не пожелает принять пищу из ее рук, потому что ее бабка показывала своей рукой дорогу прокаженным (после этого король даже обиделся). Однако он пожелал съесть яйцо, и когда выяснилось, что яйца испортили мыши, спел о серых грызунах сатиру, от которой десяток мышей тут же умерли на месте.
Повесть явно сочинялась или была отредактирована в то время, когда прежний статус филидов и уважение к ним остались в отдаленном веками историческом прошлом, и сюжет указывает на это: в итоге гордый филид унижается перед королем кошек, которого оскорбил в своей сатире, а спасает его от мести короля кошек встретившийся ему святой. Однако примечательно, что король, судя по всему, не возненавидел поэта и не потребовал с него какое бы то ни было возмещение за нанесенное дочери оскорбление. Более того, поэт считает себя пострадавшей стороной, считая, что в его бедах и унижениях виновен король, устроивший плохой пир, удаляется в свое жилище, и все ирландцы были этим очень опечалены. Однако потом он примирился с королем, и тот устроил в честь Сенхана роскошный пир, длившийся три дня и три ночи, и воздавал ему великий почет. Другими словами, по повести ясно, что и сам филид, и все ирландцы считали, что личность верховного филида – особа, которую подобает почитать не меньше, а то и больше, чем разных местных королей.
Существовало также верование – скорее всего, довольно позднее и бытовавшее среди простого народа, но тоже выражающее веру в могущество филидов: „Было весьма опасно оскорблять поэта. Если кто-либо отказывал ему в просьбе, то поэт хватал мочку уха этого человека и мял ее между пальцами; тогда этот человек должен был умереть.“ Считалось также, что на лбу у человека, против которого произнесена сатира филида, вскакивали три больших волдыря и оставались там как отметина и знак мести.

Наконец брегоны сочли нужным принять во внимание жестокое и ужасное воздействие общественной пытки, вызванной гордостью и самоуверенностью филидов, и против нее были приняты определенные законодательные меры; строгие законы регулировали свойства и обоснованность сатир, которые в таком обилии сочиняли поэты против тех, кто имел смелость сопротивляться их вымогательству и не одобрять их нахальства. Законы брегонов также предписывали в случае изъятия имущества у поэта чтобы у него отбирали плеть, "как предупреждение, чтобы он не использовал ее, покуда не воздаст должного". (Возможно, под "плетью" имелся в виду жезл или посох, сделанный из дерева, который носили с собой поэты как знак их статуса). В конце 6-го века зашла даже речь об изгнании всех филидов из Ирландии и/или полном запрете их деятельности. И хотя этого не произошло (то ли, как гласит легенда, благодаря заступничеству св. Коломбы, то ли из-за того, что влияние филидов было слишком велико), но число филидов, имевших право заниматься этой деятельностью, было законодательно сокращено, их материальные привилегии понижены, а их доход уменьшен. После этого они уже никогда не могли восстановить свои былые статус и влияние.

* * *

Музыка составляла основную часть образования в древней Ирландии, ибо вся жизнь в Ирландии двигалась под музыку. Законы, религия, науки и история – все это преподавали ирландскому народу с помощью музыки. Брегоны (древнеирландское brithem – "судья") провозглашали законы речитативом или монотонным пением, восседая на возвышенном месте на открытом воздухе, в то время как люди собирались кругом, чтобы послушать их. Филиды пели историю, генеалогии королей и предания племен. На праздниках барды декламировали свои сочинения о подвигах вождей или сладкие предания любви и ударяли по струнам арфы, чтобы сопровождать свой голос. В торжественных случаях, когда устраивалось собрание на открытом воздухе, вожди садились кругом на холмиках из торфа под аккомпанемент арфы, хор присоединялся к ним, в то время как барды, стоя в центре, декламировали рассказы о героях, перемежая их лирическими отрывками, а круг арфистов во внешнем кругу собравшихся иногда играл симфонии чисто инструментальной музыки, дабы дать бардам время для отдыха между частями рассказа. Поэты даже наставляли женщин-плакальщиц в элегических метрах, или в погребальном плаче над умершими.
В музыке поэты использовали три основных метра: "печальный", или песня по умершим, "приятный", предназначавшийся для танцев и празднеств, и "спокойный", посвященный полностью любовным сонетам и жалостной нежности лирического выражения. Все эти песни исполнялись в мирной обстановке, на праздниках и среди собраний людей. Однако поэты пели также и Ros-Catha, или песнь битвы, чтобы побудить воинов к отважным подвигам; под такую песнь воины шли на битву. Предание рассказывает об Этайн, жрице и пророчице Туата-де-Дананн, которая стояла на высоком камне во время битвы при Маг Туиред и своими песнопениями дарила вдохновение воинам племен богини Дану и поощряла их храбрость, прорицая победу; и камень, на котором она стояла, существовал и в конце 19-го в. в долине, считавшейся местом сражения, и люди все еще называли его "Камнем пророчицы".

* * *

Врачи языческих времен образовывали ветвь друидического жречества, и с ними обращались с особыми почестями. У них были особые места, отведенные им за королевским пиршественным столом в Таре, и им был выделен определенный доход, чтобы они могли жить в почете.
Врач, который занимался лечением пациента, по закону имел право на пропитание вместе с четырьмя своими учениками; но если ему не удавалось его вылечить из-за отсутствия квалификации, то он был обязан вернуть то, что ему заплатили, и возместить все расходы на его содержание.
Искусство исцеления считалось в Ирландии таким важным, что еще до принятия христианства в Таре близ королевского дворца была воздвигнута постройка вроде госпиталя. Ее именовали "Домом скорби", и больные и раненые (судя по преданиям – в первую очередь знатные люди) получали там весь необходимый уход.
В более поздние времена ирландские врачи весьма славились своей ученостью, и существует множество ирландских медицинских рукописей, как в Ирландии, так и в Англии; они также рассеяны по общественным библиотекам на континенте. Написаны они в основном на латинском языке с комментариями на ирландском; показывают, что их создатели были близко знакомы с трудами Гиппократа, Галена, Аристотеля и других столь же прославленных авторов.

* * *

В древних рукописях упоминается, что в языческое время, до прихода святого Патрика, на посохах друидов использовалось огамическое письмо (огам – рунический древний алфавит ирландцев, в котором буквы определялись числом и направлением нарезок на куске дерева), хотя еще не были найдены образцы огамического письма, которые были бы древнее христианской эры. Отголоски этих традиций можно найти, например, в истории о друиде, который помог найти похищенную королеву Этайн, применяя веточки орешника, на которых был начертан огам.
Вместе с христианством в Ирландию пришли латинский язык и латинская письменность. Самый древний из сохранившихся ирландских письменных памятников - надпись на каменном столбе Лугнадона, племянника святого Патрика, возле часовни Святого Патрика (сейчас разрушенной) на одном из островов Лох-Корриб. А древнейший существующий в Ирландии манускрипт – это Книга из Армы, копия латинской версии Евангелия святого Иеронима, написанная старым романским почерком, ценная красотой письма и разнообразными изображениями, которые в ней содержатся. Книга из Дарроу и Книга из Келлса (обе они относятся к первой половине VI века) считаются делом рук самого святого Колумбы. Последняя, Келлская книга украшена больше чем какая-либо другая рукопись Евангелий, и ученые авторитеты утверждают, что она – "прекраснейшая из существующих рукописей столь ранней эпохи и великолепнейший образец каллиграфического искусства и искусства миниатюры во всем западном мире". Обе эти рукописи написаны латинским унциалом, общим для всей Европы в то время. (После введения христианства латинский язык повсеместно преподавался в ирландских школах., и священники и врачи не только писали, но и бегло говорили на латинском; этот язык стал их основным средством общения с учеными людьми континента. Разумеется, книги – особенно светского характера – писали и на ирландском, записывая их довольно сложным образом - в древнеирландском языке было более шестидесяти звуков, которые ирландские писцы были вынуждены передавать всего лишь 18 буквами латинского алфавита).
Первая же ирландская книга, когда-либо напечатанная, появилась в 1571 году. Это был катехизис ирландской грамматики.

* * *

После того, как святой Патрик (согласно преданию путешествовавший по стране со спутниками, «число коих было семь раз по двадцать да десять»), окрестил Ирландию, в жизни «ученого сословия» произошли некоторые изменения. Брегоны (законоговорители и судьи) как и прежде выносили решения согласно закону, филиды повествовали об исторических событиях и возглашали хвалу или хулу. Однако публичные высказывания этих ученых людей проверялись "мужами белого языка" – то есть Евангелия, – и были разрешены только такие высказывания, которые не расходились с Евангелием.
Также были отменены гадания и прочие обряды, сопровождавшиеся жертвоприношением языческим богам. Так, существовали обряды, позволявшие согласно тогдашним верованиям достигнуть состояния ясновидения и способности пророчествовать, называемого Imbas for Osna. Нужно было прочесть определенные молитвы и заклинания и принести в жертву божеству мясо рыжего поросенка, собаки или кошки, а затем лечь спать возле алтаря, приложив к щекам ладони, и, проснувшись, такой человек, согласно преданиям, обладал невероятной памятью и мог с легкостью предсказывать будущее. Другой обряд с другими жертвоприношениями позволял, как верили, читать мысли и видеть прошлое человека, и, возложив свой жезл на голову человека, узнать его имя, имена его родителей и любые неизвестные вещи, которые ему предлагали узнать. (естественно, совершать подобные обряды мог не абы кто, а исключительно люди, знавшие соответствующие молитвы и заклинания и «технику» совершения обрядов – друиды, например). Святой Патрик отменил подобные обычаи и заявил, что, кто бы ни использовал их, он не будет иметь счастья ни на земле, ни на небе; и, согласно преданиям, он заменил их на Corus Cerda ("Закон поэзии"), по которому нельзя было приносить жертвы языческим божествам, потому что деятельность ученого мужа, сказал он, должна быть безупречной и не должна быть подвластна дьявольской силе. Однако святой признал за «учеными сословиями» Ирландии право предсказывать будущее, если это дается мудростью и ученостью, а не языческими обрядами, и декламировать все известные им знания и все интересные истории, если они не восхваляли языческих богов, и выражать вдохновение в импровизированной декламации. Он также с большим уважением отнесся к «профессиональным правам» филидов: например, если в их песнях упоминалось, что они обвели стенами и рвами свою землю, то это считалось достаточным законным свидетельством прав на участок.
Святой Патрик также подтвердил, что правильно и нужно соблюдать все, что есть справедливого в законах брегонов в той степени, в которой это не расходится с законами Христа, ибо люди руководствовались законами брегонов с незапамятных времен, и нелегко было бы отменить их. Кроме того, многие или большинство из них были сформулированы со строгим соблюдением правосудия и нравственности.

* * *

Священный огонь Тары (Tamhair-na-Righ – Тара Королей) зажигался только раз в три года (на праздник Тары), и происходило это с большой торжественностью. Солнечные лучи собирались с помощью бронзовой линзы на несколько обломков сухого дерева, и от этого одного огня зажигались все священные огни в святых местах Ирландии.

* * *

Также в Ирландии, как и у британских кельтов, с самых древних языческих времен было четыре ежегодных великих праздника, связанных с сезонными изменениями природы и ходом солнца. Этими четырьмя священными праздниками были праздновавшийся в начале февраля Имболг (символизировавший начало весны), первомайский Бельтайн (означавший начало лета), день летнего солнцестояния и отмечавшийся 1 ноября Самайн (означавший начало зимы). Здесь можно упомянуть и праздновавшийся 1 августа Лугнасад, праздник начала осени. Это были великие праздники друидов: тогда гасили все домашние огни, чтобы зажечь их от священного огня, который брали из храмов, ибо считалось кощунством держать какой-либо огонь зажженным, кроме священного огня алтаря. (Особое отношение к огню, судя по всему, связано с тем, что он считался земным символом солнца). Также считалось, что именно в эти дни полностью исчезает грань между миром людей и потусторонним миром, и можно столкнуться с множеством прекрасных или опасных явлений. Так, в Самайн легендарный герой Кухулин встретил свою возлюбленную-сиду, супругу морского бога. А в валлийской повести «Ллуд и Ллевелис» рассказывается, как в ночь перед Майским днем над всей Британией был слышен чудовищный крик двух сражающихся драконов, а в королевский дворец проникал могущественный колдун, похищавший пищу и питье. Впоследствии праздники стали отмечаться как часть христианской традиции – Имболг как канун дня святой Бригитты, день летнего солнцестояния – как Иванов день, Самайн – как День всех святых. Празднование Майского дня тоже сохранилось, хотя официально и не имело больше религиозного значения. Даже в 19-м веке ирландские крестьяне, желая счастья, говорили по-ирландски: "Благословение Бельтайна и благословение Самайна да будет на тебе". Вера в благодатную силу огня и в то, что в вышеупомянутые праздничные дни вокруг гораздо больше магии, чем обычно, так что сверхъестественные создания встречаются чаще и способны очень сильно влиять на жизнь людей, гадания всегда правдивы, а магическая сила почитаемых растений, заклинаний, источников и колодцев и т. п. особенно сильна, тоже сохранялась и в 19-м веке.

Бельтайн был из них самым памятным и торжественным; тогда друиды зажигали священный огонь бога солнца, и проводили скот по тропке между двумя кострами, и отмечали его пламенем зажженного факела, и проводили детей между зажженными огнями. Считалось, что это защитит животных и детей от зла. И друиды резали скот и разбрызгивали кровь, а затем кровь сжигали в качестве священного приношения богу солнца; в древние времена в качестве жертвы сжигали и первенцев домашнего скота. (А, возможно, и проводили человеческие жертвоприношения).
Как известно, никто не имел права зажечь огонь, пока это не сделают друиды. Однако святой Патрик, решившись сломить силу друидов, отслужив 1 мая пасхальную службу, бросил вызов их законам и зажег огромный костер. Это стало одним из символов наступления «христианской эры» в Ирландии.
Во время большого хоровода, который устраивали на 1 мая в старину, все люди брались за руки и танцевали вокруг большого майского куста, который ставили на кургане. Круг этот иногда растягивался на милю; девушки носили гирлянды из цветов, а молодые люди – палочки из зеленых веток; старики сидели вокруг на траве, смотрели и аплодировали этому действу. Самые высокие и сильные молодые люди в стране стояли в центре и направляли движения танцоров, в то время как волынщики и арфисты, одетые в зеленые и золотые кушаки, играли самые жизнерадостные танцевальные напевы.
С первым мая у ирландцев 19-го века было связано множество поверий и примет. Считалось, что все травы, которые собирают 1 мая, имеют мистическую и могучую силу исцелять болезни; искусные травницы и знахари делают из них сильные настои, которым не может сопротивляться ни одна болезнь, – в основном на тысячелистнике, который по-ирландски называется "трава в семи нуждах". При этом считалось, что травы обладают священной целительной силой, если срывать их во имя Святой Троицы; но если делать это во имя Сатаны, то они творят зло.
Коров обрызгивали Sgaith-an-Tobar (чистотой колодца), то есть первой водой, которую достали из священного колодца (о священных колодцах см. ниже) после полуночи 1 мая. Это считалось действенным средством против колдовства, и тот, кому удавалось оказаться первым у колодца, бросал в него пучок травы, которую именовали Cuisheag, дабы показать, что Sgaith-an-Tobar уже взяли. А женщины и девушки умывались майской росой утром первого мая на рассвете, чтобы кожа стала красивой. ))
Если собрать первого мая наперстянку (которую называли «пальчиками фей» или «великой травой» из-за приписываемых ей волшебных свойств), листья малины, душицы, мяты, ромашки и валерьянки, смешать все это с маслом, сбитым 1 мая, сварить все это вместе с медом, натереть этой смесью как внутри, так и снаружи какой-нибудь сосуд и положить его в дупло, то туда, как верили, обязательно прилетит пчелиный улей, и новоявленный пасечник сможет побаловать семью медком.
С первым мая из-за веры в «мистичность» этого дня было связано также и множество опасений и запретов. Если утром 1 мая гаснет огонь, считалось, что это к большому несчастью, и его можно зажечь только от горящего куска торфа, который принесли из дома священника. И пепел от этого благословенного торфа потом сыпали на пол и на порог дома. И в этот день не отдавали никому огня, даже лучшему другу, и если люди придут и попросят зажженный кусок торфа, то их выгоняли с проклятиями, ибо попросить такое можно только с дурными намерениями. Ирландская пословица говорит: "Огонь и соль – две самые священные вещи, данные человеку, и если ты отдашь их в майский день, ты отдашь свое счастье на целый год". (Подобное отношение к огню понятно – это не только уважение к незаменимой в хозяйстве вещи, но и отражение древних верований о священной природе огня как символа солнца. Примечательно, кстати, что если огонь погас, торф по примете можно брать только из дома священника, и пепел от такого торфа благословен. Судя по всему, к священникам ирландцы-христиане стали относиться так же, как в языческие времена относились к друидам. )) Соль же ценилась не только из-за ее кулинарных свойств, но и считалась прекрасной защитой от злых сил.)
Молоко и масло священными не считались, но высоко ценились крестьянами и как вкусная пища, и как источник дохода. Поэтому молоко первого мая тоже не отдавали никому. Мало ли чего ждать от Бельтайна – вдруг к тебе в дом зашел не простой человек, а злой колдун или вообще фэйри! Как же можно кому попало в такой день огонь, соль, молоко и масло давать – вдруг удачи потом не будет. Так что 1 мая могли вылить немного молока возле порога – угостить фей, - но ни в коем случае не выносили его из дома. Если кто-нибудь просил молока, то должен был выпить его прямо в доме, причем хозяева бросали в это молоко щепотку соли – «подстраховаться».
Чтобы уберечь 1 мая самое ценное, что у них было, - детей, домашний скот, масло и молоко, - от ведьм, злых духов и разной нелюде-нечисти, которая в этот день обладает огромной властью, ирландские крестьяне прибегали к самым разным мерам. Под маслобойку нужно было подложить сожженный, а еще лучше – горящий уголек и другой – под колыбель; сила огня должна была защитить детей и масло. Перед дверью надо было рассыпать первоцветы, а старые женщины привязывали пучки первоцветов к коровьим хвостам, ибо злые духи не могут коснуться ничего из того, что охраняют эти цветы, но только если их собрать перед рассветом, не иначе. Чтобы спасти молоко от колдовства, люди в майское утро срезали несколько ветвей рябины, сдирали с них кору и обвязывали этими прутьями молочные ведра и маслобойку. Тогда ни одна ведьма или фэйри не сможет украсть или сглазить молоко или масло, потому что рябина, как верили ирландцы, обладает большим магическим могуществом; если же не предпринять предосторожностей, то из-за злых чар и молока, и масла весь год будет не хватать, и крестьянин потерпит большие убытки. Еще на очаг клали раскаленный докрасна кусок старого железа и на счастье обвивали двери ветвями боярышника и рябины. Все это нужно было делать до рассвета.

День летнего солнцестояния тоже, естественно, был связан с огнем, символом поклонения солнцу. В древние времена священный огонь зажигали с величайшей торжественностью накануне дня летнего солнцестояния; и в ту ночь все люди из близлежащих областей бодрствовали на западном мысе Хоус, и в ту минуту, когда с этого места можно было видеть первую искру, о зажжении огня объявляли с дикими воплями и радостными криками, которые катились от деревни к деревне, где уже начинали гореть все местные костры, и вся Ирландия была окружена кольцом огня, что поднимался с каждого холма. Тогда вокруг каждого костра начинались танцы и песни, и дикие крики "Ура!" с безумным весельем наполняли воздух.
Многие из древних языческих обычаев сохранились и в конце 19-го века. Огни по-прежнему зажигали накануне дня солнцестояния на каждом холме, но уже в честь святого Иоанна Крестителя, и все люди плясали вокруг этих огромных костров. Когда огонь догорал, юноши раздевались до пояса и прыгали над пламенем и через него; они прыгали туда и обратно множество раз, и тот, кто осмелится перепрыгнуть через самое высокое пламя, считался победителем сил зла, и его приветствовали громкими рукоплесканиями. Когда огонь еще утихал, через пламя прыгали юные девушки, и та, кому удастся благополучно перепрыгнуть туда-сюда три раза, определенно должна была по общему мнению вскорости выйти замуж, быть счастливой в дальнейшей жизни и родить много детей. Затем замужние женщины проходили по краю горящих углей; и когда огонь уже почти совсем догорал и был растоптан, по горячему пеплу проводили телят-годовиков и опаляли им хребет зажженной ореховой палочкой (ореховым прутьям предписывалась огромная магическая сила). Эти ореховые прутья потом держали в надежном месте: считалось, что они обладают огромной силой для того, чтобы гнать скот к водопою и от него. Когда огонь начинал догорать, крики становились все тише и начинались песни и танцы; и тогда профессиональные сказители рассказывали истории о стране фей или о добрых старых давних временах, когда короли и князья Ирландии жили среди своего собственного народа и было достаточно пищи для еды и вина для питья для всех, кто приходил пировать в королевский дом.
Во время праздника каждый юноша брал из костра зажженную ветвь, и когда, наконец, толпа расходилась, каждый нес домой факел из костра, и зажженному brone, который благополучно донесли до дому, не сломав и не уронив наземь, приписывалась огромная сила. Среди юношей возникало множество споров по этому поводу, ибо тот, кто войдет в дом первым со священным огнем, принесет с собой удачу на весь год.
На первое воскресенье после Иванова дня был обычай, когда все молодые люди, выйдя из часовни, становились рядами, чтобы их нанимали на службу: девушки протягивали чистые руки, юноши держали орудия своего труда. Этот вечер заканчивался танцами и весельем, которое продолжалось до утра следующего дня, именовавшегося "скорбным понедельником", поскольку это был конец всех удовольствий и веселья.

А вот празднование Самайна, судя по всему, сильно изменилось за столетия. «Раз в год собирались все улады вместе в праздник Самайн, и длилось это собрание три дня перед Самайн, самый день Самайн и три дня после него. И пока длился праздник этот, что справлялся раз в году на равнине Муртемне, не бывало там ничего иного, как игра да гулянье, блеск да красота, пиры да угощение. Потому-то и славилось празднование Самайн во всей Ирландии», - так описывается в одной из скел празднование Самайна в начале 1-го тысячелетия н. э.; в той же скеле упоминается, что на таких собраниях играли в шахматы, слушали песни, любовались на состязания в ловкости и, конечно, пировали. Что же касается празднования Самайна в 19-м веке, леди Уайльд упоминает исключительно о возлияниях, совершаемых крестьянами, чтобы умилостивить злых духов, а также души умерших, которые в ту ночь, как верили, выходили из могил и посещали свои старые жилища, а также о разных приметах, поверьях и историях, связанных почти сплошь и рядом с черной магией, всякой нечистью и т. п.
Возможно, это было связано с тем, что Бельтайн и Иванов день ассоциировались в сознании людей с летом, светом, теплом, кипящей жизнью с урожаем и цветами, а Самайн означал наступление зимы – холод, темноту, омертвление природы; и потому считалось, что и какие-либо обряды и приметы, связанные с чем-то хорошим и с будущим благом, с Самайном не могут быть связаны? А поскольку потусторонний мир и все сверхъестественное в 19-м веке считались, как правило, враждебными людям, то от ночи, когда открываются «врата миров», знаменуя начало темного и холодного времени, ничего хорошего не ждали. Кроме того, в скелах описывается времяпрепровождение военной и «научной» знати, а не крестьян, жизнь которых была непосредственно связана с сельскохозяйственными работами – а потому и отношение к Самайну могло отличаться от отношения к весенним и летним праздникам.

* * *

Один из национальных видов спорта - херлинг, ирландский хоккей на траве, - был в 19-м веке любимым развлечением деревенских жителей. В него играют большими деревянными клюшками, которые могут при неосторожности причинить серьезные травмы.
Обычно эта игра превращалась в торжественный праздник и устраивалась со всеми турнирными церемониями; по крайней мере, до того, как плохие времена уничтожили все веселье и забавы деревенской жизни. Самую красивую девушку в деревне выбирали в "хоккейные девушки" – Colleen-a-bhailia. Она отправлялась на поле для игры в хоккей, вся одетая в белое и в сопровождении подруг; перед ней шли волынщик и скрипач, играя веселые танцевальные мелодии. Тут ее встречала процессия молодых людей, которые окружали главного хоккеиста, – это всегда был могучий юноша ростом больше шести футов. Юноша и девушка соединяли руки и начинали танцевать; вся толпа ликовала. Все это называлось открытием игры в хоккей. Для следующего матча выбирали другую пару, и каждая деревенская девушка только и мечтала о том, как бы стать Colleen-a-bhailia, чтобы ее выбрали вести церемониальный танец на вторую или следующую игру. Естественно, хоккейный турнир заканчивался праздничным ужином, на котором все флиртовали напропалую, и за этим следовало множество браков между сельскими барышнями и молодыми хоккеистами.

* * *

И не историческое, вместо бонуса:
Цитирую леди Уайльд: «Феям (они же сиды) очень нравится хорошее вино… В старину великие лорды Ирландии имели обыкновение оставлять для фей на ночь бочонок самого лучшего испанского вина снаружи на подоконнике, и утром оно полностью исчезало».
От себя добавлю, что в то, что вино к утру полностью исчезало, я полностью верю, а вот в то, что его выпивали сиды и феи, - уже нет. Х) Скорее всего, ирландцы любили доброе испанское вино не меньше, чем феи и сиды, и не упускали возможность воздать должное качествам вина и щедрости господина. )) Ну а как оно было на самом деле, известно только ирландской знати и их домашним. )

Продолжение следует ))

@темы: Европа, Про литературу, Историческое или вроде того, Мифология, мистика, легенды, Лингвистическое

---

Великая Тан-гем, она же Жемчужина дворца ))

Пишу о сериалах. )) Первый сериал, о котором напишу, был вообще-то посмотрен больше года назад (и материалы о нем из англо-вики благополучно лежали в черновиках все это время), но написать о нем, думаю, все-таки стоит, потому что он по-прежнему остается одной из трех любимых на этот момент корейских дорам. ))

Дорама "Великая Тан Гем" (Hangul: 대장금; hanja: 大長今; RR: Dae Jang-geum; MR: Tae Chang-gǔm), также известная под названием "Жемчужина дворца", вышла на экраны в сентябре 2003 года. Основой сюжетной линии является полная многочисленных перипетий судьба умной, сильной и принципиальной женщины по имени Тан Гем, придворной королевской кухни, а затем - королевской медсестры. История главгероини основана на судьбе подлинной исторической личности - первой женщины в истории Кореи, ставшей королевским придворным врачом, и единственной получившей подобный статус за более чем полтора тысячелетия. (Даже в современной Южной Корее личным врачом президента, как правило, является мужчина) В обществе, где социальная и половая дискриминация были законодательно зафиксированной нормой жизни и считались частью идеологии и духовными устоями общества, женщина по имени Тан Гем благодаря своим выдающемуся таланту, знаниям и высоким моральным качествам получила право именоваться "Тэ" - "Великая", стала чиновником третьего ранга и королевским врачом - история почти неслыханная в Корее и дающая прекрасный повод снять сериал.

Сюжет разворачивается в Корее в годы правления короля Сенчжона (1457–1494), Йонсан-гуна (1494–1506) и короля Чунчжона (1506–1544). В эпилоге показаны время правления короля Инчжона (1544-1545) и начало правления короля Мёнчжона (1545-1567), а события последней сцены происходят примерно в 1550-м году. Другими словами, сюжет дорамы охватывает значительный временной пласт, начиная с молодости родителей главгероини и заканчиваясь, когда сама Тан Гем - уже женщина в расцвете лет. В сериале так или иначе упоминаются или показываются многие исторические события той эпохи - казнь матери Йонсан-гуна и особенности его правления; государственный переворот, благодаря которому король Чунчжон сменил на троне своего сводного брата Йонсана, проблемы с японскими пиратами и борьба с ними, отношения с Китаем, регентство королевы Мунчжон... Персонажи сериала не вершат исторические судьбы страны, но становятся вольными или невольными участниками исторических событий и исторических процессов, и это так или иначе влияет на их судьбы, принося иногда радость, а иногда - большое горе.
Впрочем, в центре внимания в сюжете - не какое-либо конкретное историческое событие, а сама жизнь корейского общества конца 15 -16 в. Судьбы придворных дам - женщин, проводящих всю жизнь во дворце, служа Сыну Неба и его семье, под страхом суровых наказаний не имеющих права покидать дворец без особого разрешения, под страхом смертной казни не имеющих права на личную жизнь - их сердце и тело могут принадлежать только государю, если, конечно, он вспомнит об их существовании и удостоит их вниманием. Жизнь дворца, взаимоотношения королевской семьи, нравы чосонского чиновничества - как правило, далекие от идеальных. Особенности традиционной корейской медицины и тонкости королевской придворной кухни во всей их сложности и разнообразии. Жизнь ссыльных на Чеджу, особенности внешней и внутренней торговли, работа "королевского дендрария", специфика средневековой корейской судебно-законодательной системы. И даже даосская магия! ))) Все это показано в сериале ярко, красочно, с вниманием к деталям, с высоким бюджетом, и частью этой жизни является жизнь родителей главгероини и ее самой - обычной по статусу женщины, судьба которой тем не менее оказывается то и дело вплетена в хитросплетение интриг, экономических и политических интересов самых разных людей - от богатых торговцев до министров. А еще в сюжете поднимаются вопросы, многие из которых и для современных российских и корейских зрителей вполне могут быть актуальными.

Еще несколько слов о впечатлениях

Что такое настоящий талант, в чем его суть и смысл? Действительно ли "не место красит человека, а человек - место"? Может ли "маленький человек" как-то повлиять на жизнь окружающего его общества или хотя бы окружающих людей? Как строить взаимоотношения в коллективе - в любом коллективе? Имеет ли смысл сохранять верность принципам и стремиться к мечте, если в обществе, где ты живешь, социальный моббинг, блат, взяточничество, злоупотребление властью, дискриминация и шовинизм являются, по сути, нормой жизни, хотя и не всегда одобряются законодательством и общественной моралью7 В общем, на мой вкус, хороший сюжет, - не только на яркую и красочную картинку без антиисторических ляпов и багов и заметных нарушающих законы природы натяжек можно посмотреть (что само по себе не так уж часто в исторических дорамах встречается), но и было о чем подумать во время просмотра.
Естественно, это не означает, что в этой дораме есть вообще все, что нужно всем зрителям для счастья, и вообще недостатков нет. Например, там нет масштабных батальных сцен и красочных индивидуальных поединков, да и в целом сцен "рубилова и мордобоя" мало. Фансервис отсутствует как класс, а любовные сцены исключительно целомудренны (причем не только у главгероев, для которых даже "поцеловаться" - запретная любовь, грозящая карами; визит короля к наложнице или придворной даме показывается в стиле "он прикоснулся к лентам ее кофты, луна зашла за облако, угадайте, что будет потом" )). И это, как я понимаю, одна из существующих тенденций корейской поп-культуры в целом - в том же "Рыцаре королевы Инхён" любовные сцены почти так же выглядели, да и отзывы по разным дорамам это подтверждают). Но, так или иначе, за последние... э-э... 17 лет это был единственный сериал длиннее 50 часов, который я досмотрел до конца. При этом озвучка на русском в некоторых сериях иногда отсутствовала по 5, а то и по 20 минут (по крайней мере были английские субтитры), с переводом тоже имеются мелкие нюансы - например, в одном эпизоде японские шпионы паркуют лодки у берега и идут оформлять у местных властей шпионско-туристические визы х), но впечатления от просмотра в целом это не испортило. ))

Режиссером картины был Ли Бён-хун (впоследствии снявший вторую из трех моих любимых корейских дорам, "Дон И", - тоже о женщине, достигшей вопреки своему происхождению невероятных для средневековой Кореи высот,сохранив свои принципы. Кстати, это заметно - идеи сюжета, так же как и художественные принципы, вроде внимания к исторической и культурологической атмосферности и бытовым деталям, являются общими для двух дорам. А один из актеров, игравший в "Жемчужине дворца" главного мужского персонажа, офицера Мин, в "Дон И" тоже играл главную мужскую роль - короля Сукчжона, и получил таким образом моральную компенсацию за то, что в предыдущей роли он ни с одной из придворных дам под страхом смертной казни подержаться за руку не мог Х))) )
Основная музыкальная тема сериала, песня "Онара" (오나라 ) написана на старокорейском.

читать дальше?

В результате появилось много истолкований того, как именно следует переводить песню на современный корейский - существуют разные интерпретации понимания текста. )) Песня написана в стиле пансори (стиле корейской национальной музыки, где история на какую-либо тему рассказывается в песне певцом, а ритм песне задают удары в небольшой барабан и вокальный рефрен - незначащие слова, напеваемые барабанщиком). В конце каждой серии звучала песня "Онара", исполняемая тремя корейскими детишками-учениками младшей школы, в свободное время изучавшими классическую корейскую музыку. Также в сериале звучал более медленный вариант песни, исполняемый взрослым вокалистом Е Аном (настоящее имя - Ли Дон-хи), исполнителем традиционных корейских песен, выпускником факультета классической корейской музыки Сеульского Национального университета.

Сериал был невероятно популярен среди корейских зрителей - его среднестатистический зрительский рейтинг составлял 46.3%, а самый высокий рейтинг при просмотре - 57.8%, что делает его одной из 10 самых высокорейтинговых корейских дорам всех времен. Финансовый успех тоже был более чем впечатляющим: сериал, на съемки которого потратили 15 млн. долларов США, был впоследствии экспортирован в 91 страну и заработал в мировом прокате 103.4 миллиона долларов США, став одним из главных факторов поддержки "Корейской Волны" и роста популярности корейской поп-культуры у мировой аудитории. В 2003-2004-м гг сериал получил награды за лучшие сценарий и режиссуру. Некоторые актеры также были награждены.


Благодаря дораме "Жемчужина Дворца" в Южной Корее также появился первый посвященный дораме тематический парк (Dae Jang Geum Theme Park; 대장금 테마파크 ), где были собраны почти все восстановленные и обновленные декорации, использовавшиеся при съемках фильма, а также часть костюмов и реквизита. Парк, занимающий площадь 2000 кв. м., расположен в Долине Культуры Янчжу (?, Yangju Culture Valley), и его рекомендуют для посещения приезжающим в Корею зарубежным туристам как часть культурной программы. В парке можно познакомиться не только с историей съемок и сюжетом дорамы, но и с особенностями жизни королевского чосонского двора и корейской культурой в целом. Для туристов предусмотрено много развлекательных программ: они могут покататься в корейском паланкине, примерить традиционные корейские костюмы, поиграть в га ма (метание стрел в большую вазу), испытать на собственном опыте одно из наказаний для средневековых корейских преступников - порку, позабавляться стрельбой из лука и т. п. Для тех, кто хочет узнать больше о показанных в дораме корейских традициях существуют специальные дополнительные развлекательные программы. Также в парке есть выставочные комнаты, где можно в подробностях рассмотреть блюда королевской кухни и наряды королевской семьи.
Существует официальный сайт парка на разных языках - английском, японском, китайском и корейском. Здесь можно увидеть декорации и реквизит для съемок и прочитать различную информацию по теме.

Интересные факты о съемках. (Есть парочка спойлеров)

Интересные факты о съемках:
* Изначально сценарий включал в себя сцену поцелуя между главными героями - Тан Гем и офицером Мином. Однако актриса Ли Юнг-э, игравшая Тан-гем, посчитала, что в этом нет необходимости и сериал не нуждается в подобных сценах для повышения зрительского рейтинга. В итоге сцена с поцелуем была вычеркнута из сценария.
* Предполагалось, что госпожа Хан (положительная и "правильная" придворная королевской кухни, обучавшая и поддерживавшая главгероиню) умрет в 18-й серии. Но из-за протестов узнавших об этом фанатов, которые то ли были поклонниками игравшей эту роль актрисы, то ли сильно симпатизировали персонажу, режиссер отсрочил смерть госпожи Хан, и она прожила еще примерно десять серий. Кстати, при просмотре можно было понять, что сценарий изменили спонтанно - по сравнению с остальным сериалом "дополнительные" серии были, на мой взгляд, чуточку "растянутыми", и в них были "натяжки", не встречавшиеся в других сериях.
* Сначала на роль главной героини предполагалось поставить Парк Юн-хи, но потом было решено, что главную роль сыграет Ли Юнг-э, а Парк Юн-хи сыграла в дораме роль Ли Ён-сан (подруга главной героини, добрая, искренняя и милая, но в чем-то наивная девушка, ставшая впоследствии королевской наложницей). Это решение, в принципе, можно понять, поскольку образ главной героини предполагал, что она будет не только доброй и искренней, но и сильной и принципиальной, хотя не чуждой определенных слабостей и недостатков, женщиной с "прочным внутренним стержнем". И, на мой вкус, обеим актрисам очень хорошо подходили художественно-психологические типажи, сыгранные в дораме.


В 2007 году на основе дорамы был создан сценический мюзикл под названием "Великая Тан Гем".

несколько слов о мюзикле

Сюжет 54 серий дорамы был пересказан в 2,5- часовом мюзикле с сохранением основной сюжетной линии сериала; западная оркестровая музыка сочеталась с традиционными корейскими массовыми танцами. На сцене были представлены 400 различных красочных традиционных корейских костюмов эпохи Чосон в сочетании качественно детально проработанными оформлением сцены и реквизитом. Все 40 песен мюзикла и аранжировки к ним были написаны Чо Сун-ву, известным кинокомпозитором. Это был его первый опыт сочинения песен и музыки для мюзикла, и он старался сочетать в мюзикле корейские и западные мелодии. Сюжет мюзикла предполагает определенное знакомство с сюжетом дорамы или как минимум с корейской историей, но его главная тема - тема любви - по мнению его создателей понятна всем зрителям без исключения.
Мюзикл был показан в Сеульском Центре Искусств с 26 мая по 16 июня. Следующий показ проходил в течение сентября 2008 года в тронном зале Сунчжона (? Sungjeon Hall) во дворце Кёнху (?, Gyeonghui Palace) при поддержке Сеульского Фонда Искусств и Культуры и правительства Сеула. (Вышеупомянутый дворец - один из "Пяти великих дворцов", построенных в правление династии Чосон; он был резиденцией десяти монархов, начиная с короля Инчжо; в поздние годы династии Чосон он использовался как "запасной" дворец, куда король переезжал в случае непредвиденных и опасных ситуаций. После двух пожаров в 19-м веке и японской оккупации он был почти полностью разрушен, однако обстановка и убранство тронного зала сохранились, были перевезены в другое помещение и возвращены обратно, когда в конце 90-х началась реконструкция дворца; в настоящий момент дворец восстановлен примерно на 30+%. Доработанная версия мюзикла была в значительной степени "осовременена" и включала музыку в стиле хип-хоп; актеры даже танцевали рэп. Это заметно контрастировало с атмосферой дворца эпохи Чосон, где проходило представление.


В дораме показаны многие исторические личности - Ёнсан-гун, король Чунчжон, королева Мунчжон, наложница Ли (в сериале - подруга главгероини). Но об исторических прототипах персонажей, о жизни придворных дам королевского чосонского двора, о блюдах королевской кухни и о некоторых впечатлениях от дорамы я напишу позже. А пока запишу несколько анекдотов по мотивам дорамы, потому что ну какой же просмотр без стеба ))

Анекдоты

Анекдоты:
* Старшая придворная королевской кухни, переживая после "разноса" от главного евнуха:
- А ведь правда! Меню Его Величества недостаточно продумано... недостаточно разнообразно и оригинально. Мы должны порадовать его величество, приготовив что-то необыкновенное. Что-то... особенное
Молоденькая придворная, в шутку подсказывая из угла: - Хобот хомяка, икра кита, пчелиные отбивные...
Старшая придворная: - Блестящая идея! Ты этим немедленно займешься! Порадуем государя новым меню!
Молоденькая придворная: - Вы хотите, чтобы я приготовила пчелиные отбивные, икру кита и хобот хомяка? Нно это же невозможно...
- Что-о?! Вы - придворные королевской кухни! Вам оказана великая честь готовить блюда, которые будет вкушать священная особа государя! Для вас не должно быть слова "невозможно"!
- Но это правда невозможно, госпожа. (((
- Вот же слабаки бездарные. ((

* Придворные чиновники, всячески расшаркиваясь перед китайским послом: - Я надеюсь, вам понравится ваше пребывание в Корее, и вы порекомендуете его величеству императору согласиться с нашими скромными мнениями и просьбами.
Китайский посол: - Да, корейское гостеприимство восхитительно. Я помню, в прошлый приезд мне прислали медсестру, очаровательную и милую, которая всячески заботилась о моем здоровье.
Корейские чиновники: - Да-да, заботиться о здоровье очень важно. В этот раз мы тоже пришлем вам хорошую медсестру.
Главгероиня: - Я разработала для господина посла специальное меню, заботясь о его здоровье...
Посол: - Что-о?! Я должен есть кашку с сорняками?! Где вино?! Где омары?! Где мясо?! Я сообщу императору, что вы враги Китая тут все поголовно!
Чиновники, кланяясь: - Извините-извините, это все глупая придворная. Сейчас мы пришлем вам лучшие мясо и вино и лучшую медсестру.
Главгероиня: - Но подобное меню губительно для господина посла! Какой смысл присылать ему медсестру и одновременно портить его здоровье?
Чиновник - главгероине, шепотом: - Плевать мне на здоровье посла, мне политические интересы Кореи важнее. А медсестру ему имеет смысл посылать, чтобы он визитом доволен остался. - Громко, подчиненным - Медсестру сюда для господина посла! Такую же, как в прошлые раз - покрасивее и поядреннее!

* Высокопоставленные чиновники, узнавшие о свадьбе главгероя, прибегают к королеве:
- Ваше величество! Мы узнали, что чиновник Мин женат на королевском враче! На чиновнике третьего ранга! Это же кошмар! Покушение на устои! Разрушение института традиционной семьи! Куда катится Корея!
Королева: - Не понимаю, к чему так негодовать. Я полностью одобряю этот брак. ))
Чиновники: -
Королева: - Успокойтесь, волноваться совершенно не о чем. Офицер Мин женился на женщине, на бывшей медсестре Тан-гем. За ее выдающиеся таланты и заслуги перед страной я пожаловала ей третий придворный ранг и должность королевского врача.
Чиновники: - Ваше величество, вы...?! Вы сделали женщину королевским врачом?!! Вы сделали женщину, безродную девку, чиновником третьего ранга?!! Какое гнусное, безнравственное, чудовищное, отвратительное, омерзительное, аморальное похабство, оскверняющее все духовные устои общества и страны!! Да лучше бы этот офицер Мин на мужчине-чиновнике женился!

* Как известно, если человек искренне предан своему делу, то он полностью сосредоточен на нем, и он видит жизнь королевского двора и жизнь страны сквозь "призму" своего служебного долга. Возможно, именно поэтому когда главная героиня была придворной королевской кухни, создавалось впечатление, что королевская семья почти все свободное время ест, а когда главгероиня стала медсестрой придворного медицинского ведомства, создалось впечатление, что королевская семья только и делает что болеет. А теперь представьте, как, наверное, выглядит жизнь королевской семьи с точки зрения служанок и придворных, отвечающих за ночные горшки вышеупомянутой королевской семьи. х)

@темы: Про кино, Корея, Впечатления, Разные разности, Анекдоты

---

В жизни тем временем происходит та или иная ерундень - не то что масштабная, но моральный ресурс отжирающая. Про нее и в целом про жизнь я, естественно, напишу, хотя и позже, а пока будут записи о разных вещах, поднимающих мне настроение, вроде сериалов и котиков.

Начну с котиков. Точнее, со 120-сантиметрового кота из Австралии. )

Смотреть на кота? ))


И оффтопом - ПЧ-москвичам желаю поменьше трэшей с погодой, и всем ПЧ - побольше летнего настроения в карму. ))

@темы: Разные разности, Растения и животные

---

Волкомибовское снова ))

Запись несколько сумбурная - из тех, что на старояпонском назывались "дзуйхицу", а на русском - "пишу что в голову придет". (Впрочем, по сравнению с закрытыми записями она еще и связная вполне) ))

Что-нибудь связное и содержательное писать трудно, потому что жизнь у персонажей сюжетов, как правило, трудная, а их же жалко и им сопереживаешь. Поэтому сейчас здесь будет отзыв юмористический и не серьезный ни разу (традиционно извиняюсь, если обижу кого-нибудь).
Итак,
Вы смотрите театральный проект, автором или соавтором которого является Энид, если

читать дальше?

1. Число смертей персонажей на единицу сценического времяпространства смело заслуживает характеристики "самый кровавый мюзикл всех времен". Быть персонажем сюжета, автором или соавтором которого выступает Энид, и при этом выжить, крайне сложно. Впрочем, даже в этом случае у персонажей есть надежные способы выживания.
- способ первый. Ваш персонаж - женщина. На женщин в сюжетах Энид ни у злодеев, ни тем более у положительных персонажей рука, как правило, не поднимается, а если и случится нечто подобное за три акта один раз, то найдется кому помешать. Так что срок жизни женщин в сюжетах Энид может быть очень долгим. Впрочем, счастья вашему персонажу это еще не гарантирует - вполне вероятно, он потеряет любимого человека и\или своих близких, и жить после этого будет долго, но, как говорится, хреново. ((
- способ второй. Ваш персонаж - фантастическое создание или порожденное снами и фантасмагориями олицетворение человеческих страстей. В этом случае можно жить и радоваться жизни - в сюжетах, где магических артефактов - раз и обчелся, никто вам не сделает никогда и ничего. ))
- способ третий. Соавтор Энид - Чароит. Сравните число покойников в "Valens Miles" и "Лисьей сказке", и вы поймете, насколько соавторство Чароита повышает шансы вашего персонажа на выживание. )) Особенно удачно, если мюзикл длится не два часа, а всего лишь час - существует вероятность, что убить вашего персонажа попросту не успеют. ))
- способ четвертый. Вы - Анарион и играете свою роль в спектакле с первым/премьерным составом. Не знаю, почему так получается, но сценическое амплуа этого достойного исполнителя можно охарактеризовать словами "Анарион, который выжил", так что у рыцарей, самураев и политической элиты в исполнении Анариона есть огромные шансы на выживание. Впрочем, счастья персонажу это опять-таки не гарантирует, поскольку в финале он, вполне вероятно, потеряет близких, друзей и/или любимого человека, и жить после этого будет долго, но... см. пункт "ваш персонаж - женщина", в общем. ((
Во всех остальных случаях вашего персонажа, скорее всего, ждет смерть (исключения из правила настолько малочисленны, что их смело можно отнести на счет статистической погрешности). Впрочем, скорее всего, ваш персонаж умрет красиво - во имя своих друзей, родных, любимого человека, долга, политических идей, моральных принципов и идеалов, и его на сцене или за кулисами оплачут те, кто его любит (если они еще живы). И, может быть, зрители тоже.

2. Число "правильных психов" и "очень правильных психов" на единицу сценического времяпространства зашкаливает за рамки и смело заслуживает характеристики "самый нервотрепный мюзикл всех времен". Нервотреп обеспечивается тем, что почти все эти замечательные личности по ходу сюжета умрут после долгого нервотрепа и ангста или жить будут, но... ну вы поняли, да?
Жизнь "очень правильного психа" в этом плане отличается от жизни "правильного психа" только тем, что срок жизни им отпущен значительно более короткий, и дольше первого акта они не живут. Впрочем, способы как-то продлить жизнь есть даже в этом случае.
- способ первый. Затихариться. Появиться на сцене только в конце первого акта, скромненько стоять в углу, высовываться из угла четыре раза за два акта, чтобы порубиться или приказ уточнить. Помогает неплохо, особенно если реинкарнация вашего персонажа в следующей жизни будет иногда некрасиво себя вести.
- способ второй. Нарваться на воздействие темной магии. Под воздействием магии постепенно и плавно морально деградировать, ближе к концу второго акта начинать себя вести как редиска вот ваще. В этом случае персонаж до конца второго акта тоже гарантированно доживет.
Кто-то может сказать, что это не такой уж надежный способ, поскольку персонажи какие они на самом деле есть все равно дольше одного акта не живут. Но, увы, других способов попросту нет, и появиться в сюжете с самого начала и прожить жизнь "очень правильно" в здравом уме и твердой памяти - верный способ в конце первого акта покинуть сюжет навсегда (мне не верите - Акколона или Яманами Кейскэ спросите, они подтвердят. Да что там Акколон и Яманами - Гарет едва на сцене появился, тут же помер). Хотя в крайнем случае есть способы третий и четвертый: "ваш персонаж - женщина" и "вы - Анарион". Редко, но бывает. )))
Впрочем, если ваш персонаж "очень правильный" и из-за этого долго не проживет, не огорчайтесь - ему будут положены некоторые бонусы в сюжете. А именно, красивое убивание в индивидуальном поединке, длящемся целый сценический эпизод, либо красивое самоубийство (при желании можно совместить первое и второе); массовая скорбь всех, кто в настоящий момент еще жив и присутствует на сцене; вспоминание и/или оплакивание персонажа в течение как минимум одного сценического эпизода. Естественно, если ваш персонаж - не один из главных (и/или тем более не именной), то он может получить не все бонусы. Но как минимум красивая смерть в поединке на первом сценическом плане ему сто процентов гарантирована.

А вообще на самом деле не имеет значения, сколько персонаж проживет. И кто он - мужчина или женщина, язычник, буддист или христианин, крестьянин, стражник, знатный лорд, рыцарь или самурай, прислуга, гейша или королева или волшебное существо - не имеет значения тоже. Главное - прожить в полную силу эту жизнь, длится ли она два акта или пять сценических минут. И тогда персонажа, может быть, будут помнить. И желать узнать о нем побольше. И желать ему счастья. И придумывать разный фанон. Потому что сколько бы персонаж ни прожил, он будет тогда для других людей живой личностью, а не персонажем, придуманным кем-то, и им будет интересна его жизнь, сколько бы там она ни продлилась на сцене. Вот так.

* * *

Вообще-то и о "правильных психах", и еще много о чем мне хочется и серьезно написать, но пока упомяну только об одной детали, которую я заметил только сейчас, потому что наконец-то полностью и вчитываясь в детали прочитал "Мабиногион" и некоторые ирландские скелы, которые не читал раньше: если говорить о разработке и характеристиках персонажей, то в "Камелоте", на мой взгляд, "очень много кельтского" - не только в аранжировках музыки, но и в особенностях сюжета и характеристиках персонажей. Разумеется, в нем есть отсылки к самым разным источникам, от "Триад острова Британия" и до "Смерти Артура" Мэлори, сюжетную канву которой в целом повторяет мюзикл, и все это органично и гармонично связано между собой и с историей создания "Смерти Артура" Мэлори, но многие черты характеров и особенности поведения персонажей напоминают мне повести "Мабиногиона" и некоторые рыцарские романы, в которых отсылки к кельтским верованиям и кельтскому законодательству есть. И речь не только о барде Акколоне, могущественной жрице Моргане, повелевающей фэйри, или волшебном мече; таковы Первый рыцарь Гавейн; милая, благородная, мягкая и внимательная к людям, но с "внутренним стержнем" Гиневра - истинная Первая леди британской земли; принципиальный, справедливый, благородный, высоко ставящий законы страны и долг короля, хотя и не чуждый человеческих слабостей Артур, которого чтут не только подданные и друзья, но и враги (достаточно вспомнить, как пикты салютовали ему после смерти и дали время его воинам почтить память короля). То же касается и взаимного уважения язычников и христиан и гармоничного сосуществования рядом христианских и языческих традиций. И то, что Конмел всегда загоняется из-за того, чтобы Артур и Гавейн не "потеряли лицо" - это тоже отражение изображенных в кельтском эпосе традиций, когда честь чтили чуть ли не выше чем жизнь, оскорбление словом или делом считалось преступлением не меньшим, чем убийство, и в законодательстве фигурировало понятие "цена чести", а не только "возмещение ущерба". Например, в двух рыцарских романах, прочитанных мной, есть эпизод, когда Гавейна несправедливо обвинили в предательском убийстве, и, чтобы за это убийство отомстить, напали на него, когда он был в гостях и без оружия, большой вооруженной "массовкой". И там была фраза, которая мне запомнилась - "Если мы хотим ему действительно отомстить, его надо захватить живым. Мертвый бесчестья не боится." Когда Конмел беспокоился из-за того, что Гавейн Блеобериса убил при свете дня, пожалуй, больше, чем из-за того, что Гавейн среди ночи пошел с Ланселотом драться, - это мне об этой фразе напоминает. да и сам Конмел - это, считай, квинтэссенция кельтского эпоса, почти без "примеси" континентальных традиций, так же как Блеоберис - воплощенная квинтэссенция рыцарских романов, со всеми их забавными, пафосными или "крышесносными" деталями Да и образ Мордреда в валлийской традиции более внимательно проанализировать стоит, потому что он там, насколько я помню, не всегда подлец и антагонист.
А уж если начать про магию в мюзикле писать... Впрочем, магия в сюжете - это отдельная песня (точнее, много красивых песен ). Так что стоит, наверное, все-таки как-нибудь про все-все-все это серьезно и подробно написать. ))

@темы: Театр "Волки Мибу", "VALENS MILES" aka Камелот", Юмор, стеб и им подобное, Много мыслев, Про мюзиклы

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Рыцарь королевы Инхён"

Ни разу за полтора года не писал о просмотренных корейских дорамах, хотя посмотрел (или хотя бы начал смотреть) довольно много сериалов. Буду потихоньку "исправлять ситуацию". )

Одна из самых понравившихся дорам - "Рыцарь королевы Инхён". 16-серийный сериал о современной Южной Корее и о Корее эпохи Чосон и о любви сквозь время и пространство.
Сначала я, если честно, не ожидал, что эта дорама понравится или покажется интересной. Как оказалось, ошибся. )) Сериал был посмотрен за три вечера, причем когда не было серий с озвучкой, брат (недолюбливающий субтитры из-за плохого зрения) с субтитрами смотрел, потому что не хотелось пропускать эпизоды. Впрочем, обо всем по порядку. )


Сериал начинается в эпоху Чосон при короле Сукчжоне. (Время, любимое сценаристами и знакомое тем, кто смотрел сериалы "Наложница" или "Дон И"). И король Сукчжон, и королева Инхён, и Чан Ок Чон присутствуют в сюжете в качестве второстепенных персонажей и изображены в соответствии с исторической традицией. А главным героем является молодой ученый-конфуцианец Ким Бун До (или Пун То, точно не помню). Молодой человек в лучших традициях корейской классики и некоторых дорам совмещает в себе воспитанность, образованность и воинские умения; он стал чиновником, заняв первое место на государственных экзаменах, - а это вам не хухры-мухры. А еще он - наследник очень знатной семьи, пострадавшей (погибшей) во время репрессий над сторонниками королевы Инхен. Сам юноша тоже является ее сторонником и готов рисковать жизнью, чтобы ее доброе имя было восстановлено и она вернулась во дворец. Рисковать жизнью ему приходится, но благодаря влюбленной в него кисэн и волшебному талисману отправляется он из-за этого риска не на тот свет, а в Сеул 2012 года, где встречается с главгероиней.
Главгероиня - молодая начинающая актриса, милая, добрая и энергичная. У нее есть роль королевы Инхен в сериале, благодаря которой она может стать популярной. У нее есть практичная - иногда излишне практичная - подруга-менеджер. У нее есть бывший бойфренд - звезда экрана, избалованный всеобщим вниманием нагловатый и эгоистичный мужчина, который не прочь стать не только бывшим бойфрендом, но и нынешним. Попаданца-янбана-политического заговорщика, способного путешествовать во времени, в ее жизни еще не было, но это упущение сценаристы легко исправляют. )


Просмотр, как уже говорилось выше, оказался захватывающим и интересным. Разумеется, без приколов при просмотре не обошлось, потому что ну какой же просмотр без стеба. )
Например, в самом начале сериала главгерой скачет на быстром коне, пока в углу экрана стремительно мелькают секунды, минуты, часы, годы, - вроде как ГГ движется наперегонки со временем из 17-го века в 2012-й год. Наконец он перепрыгивает верхом на коне под градом копий и стрел через ограждающую двор стену... и переносится в другое время. Мы, естественно, не упустили повод пошутить:
- Док, я купил у манчжуров туркменского жеребца! Я назвал его Дэлориэн! Смотрите, какой красавец!
- Прекрасно, Марти! Теперь ты должен разогнать его до скорости 300 миль в час.
-
- Иначе путешествие назад в будущее будет невозможно.

Или другая ситуация - бывший бойфренд главной героини начинает вести себя с ней по-хамски. Спрятавшийся в квартире главгероини главгерой не выдерживает и из своего "укрытия" обливает его водой. Мы:
- А вот сейчас будет церемония знакомства. Главгерой: - Не смей грубо вести себя с женщиной!
Бывший бойфренд: - А ты, нахрен, кто?
- Ким Бун До.
- Кто-кто?!
- Кто-кто! Янбан в пальто! В ханбоке, в смысле.


Но по большей части мы шутить забывали, потому что сериал правда оказался увлекательным и понравился. Почему понравился - сейчас по пунктам напишу.

Много слов о впечатлениях ) (есть несколько спойлеров) )

* Качественная режиссура. Благодаря ей в сочетании с хорошим сценарием было интересно смотреть даже эпизоды, которые могли бы показаться скучными и банальными (например, девушка после проведенной вместе ночи разогревает для своего парня обед в микроволновке).

* Главные персонажи - импонирующие и реалистичные. Главный герой казался настоящим воплощением идеалов эпохи Чосон, запечатленных в классике и беллетристике той эпохи - умный и прекрасно образованный, вежливый и учтивый, готовый рискнуть жизнью ради своих политических идеалов. (А модель поведения "эгоцентричный выпендрежник", которая распространена и пользуется немалой популярностью в современной поп-культуре, но считалась в предыдущие эпохи явным недостатком, досталась в фильме зазвездившейся кинозвезде. Эта личность выступает в роли антагониста - так же, как являлись антагонистами персонажи с подобной моделью поведения в средневековой корейской культуре, и это еще раз подчеркивает разницу между эпохами.) Кроме того, хотя он и является попаданцем волею судьбы и сценариста, и наделен всякими талантами и способностями, но признаки супермена или Марти-Стью у него отсутствуют напрочь, и его способности и поведение можно легко обосновать. Например, он быстро адаптируется в мире будущего. Но попадает он в мире будущего не куда-нибудь, а на территорию сохраняемого в качестве архитектурного памятника королевского дворца, где как раз происходят съемки исторического фильма и ходят люди в ханбоках; т. е. сперва он видит привычный антураж, а потом уже начинает анализировать "что-то здесь не то", и это облегчает психологическую адаптацию. А еще он сдал экзамен первым из лучших. Чтобы сдать экзамен, нужно было знать чуть ли не наизусть много томов китайской классики, с легкостью цитируя их при случае, - а это предполагает блестящую память, помогающую запоминать даже то, что увидел всего один раз. А знание китайского помогает ориентироваться в современной Корее благодаря забытым китайскими туристами справочникам и путеводителю... И т. п. То, что он не только образован, но и прекрасно верхом скачет и мечом владеет, - тоже отсылка к классической корейской литературе. Достаточно вспомнить романы "Сон в заоблачных высях" и "Сон в нефритовом тереме", где главгерои - двадцатилетние юноши - являются и блестящими воинами, и прекрасно образованными учеными.
Главгероиня тоже получилась очень импонирующим персонажем. Искренность, доброта и стремление помочь тем, кто рядом, целеустремленность, бескорыстие и другие похвальные качества в сочетании с порой забавным поведением вызывали симпатию. С ней было много забавных моментов, но то, что она стремилась помочь главгерою, ничего о нем не зная и рискуя при этом иногда своим имиджем, то, что она полюбила не богатого юношу/сына министра и т. п., а незнакомца за его моральные качества, и готова была ради этого незнакомца пренебречь своей карьерой в кино, - это было уже красиво и романтично.

* Второстепенные и эпизодические персонажи тоже порадовали. Характеры и поведение живые и реалистичные, без утрирования и зацикленности на главгероях. У меня стало уже создаваться впечатление, что в корейских дорамах второстепенным персонажам в целом мало внимания уделяют; что они зачастую попросту делятся на "партию главгероев" и "партию антагонистов", и каких-либо не связанных с главгероями жизненных целей и отношений у них попросту нет. Эта дорама в этом плане, скорее, радует. Исторические персонажи; стремящиеся сделать карьеру на успехе "опекаемых" ими киноактеров и неустанно жалующиеся на трудность такой работы менеджеры, пытающиеся завязать личные отношения в свободное от работы время; уставший от "звезданутого" выпендрежа работающий над дорамой спокойный и сдержанный режиссер; несколько стервозная популярная кинозвезда, стремящаяся закрутить роман с бывшим бойфрендом главгероини; влюбленная в главгероя кисэн; благочестивые монахи и т. д. - все они живут своей жизнью, которая так или иначе связана с жизнью главгероев, но не сосредоточена на ней; некоторым персонажам - таким, как режиссер - и вовсе наплевать на жизнь персонажей; ему главное, чтобы работа сделана была. Здесь нет злодеев, стремящихся денно и нощно убить и главгероя, и главгероиню обоих двух, разлучить их с друг другом и т. п.; нет злобной стервы, мечтающей отобрать у главгероини руку и сердце главгероя любыми средствами; бывший бойфренд ГГ - это отнюдь не вселенское зло или подручный вышеупомянутого зла, у него есть недостатки, но он иногда стремится позаботиться о главгероине, способен прислушаться к упрекам и т. п. В общем, второстепенные персонажи порадовали. Кроме того, нет разделения второстепенных персонажей на "крутых подручных" и "забавных подручных"; персонажи могут вести себя комично, но среди них нет утрированно-комичных персонажей в чистом виде.
Массовка и эпизодические персонажи в этом плане тем более радуют. В некоторых дорамах, которые я смотрел, массовке выпадала участь ходячих и говорящих манекенов, которых попросту одели и рассадили/расставили по периметру, чтобы съемочное пространство заполнить. Например, есть дорамы, в которых можно, стоя в одном шаге от королевской стражи, спокойно обсуждать с разыскиваемым/арестованным преступником побег этого преступника или убийство короля - стража даже "о чем это вы тут болтаете" не спросит. А в одной дораме был момент: в популярной закусочной, полной клиентов, главгерой и главгероиня беседуют о своих взаимоотношениях. Естественно, в переполненной людьми закусочной шумно, и им друг друга плохо слышно. Тут мама главгероини - владелица этой закусочной - орет: "Так, а ну заткнули все глотки!". Ни один (!) из клиентов не возмутился, не сказал "Хозяйка, какого хрена? Кто вас научил так с клиентами обращаться? Мы вам деньги платим, чтобы затыкаться по вашему приказу? Да я больше в вашу поганую жральню ни ногой!" А в "Рыцаре королевы Инхён" все более реалистично. Например, главгероиня убегает с торжественного мероприятия, чтобы попрощаться с главгероем, возвращающимся в свое время. Трогательная и драматичная сцена прощания... которую прерывает голос подвозившего главгероиню таксиста: "Ну вы платить будете или обратно поедем? У меня счетчик тикает". Вернувшись обратно, грустная и убитая горем ГГ не забывает попросить своего менеджера заплатить за такси. ))
И благодаря тому, как были показаны второстепенные персонажи или массовка, создавалось впечатление, что любовная история главгероев происходит на фоне реальной жизни и является частью этой жизни; что эта история реальна.

* Юмор. Его в сюжете хватает, и при этом это не грубое утрирование ситуаций и характеров, доходящее до грубого фарса и потери связей с реальностью (художественный принцип "давайте введем несколько комических персонажей, и пусть они весь сюжет корчат рожи и демонстрируют свою глупость, а некоторые ведут себя вообще невменяемо; весело будет"). В этой дораме юмор более реалистичный и основан обычно на "подшучивании" над определенными чертами характеров персонажей. Например, главгероиня, которая вручает главгерою список покупок на английском, чтобы щегольнуть перед знающим китайский молодым ученым "образованностью" - и то, что было потом. Или три абсолютно одинаковых диалога главгероя с менеджером главгероини (расписывать в подробностях не буду, поскольку это спойлер). А уж когда выпендрежник-звезда-бывший бойфренд поссорился с игравшей роль королевы Инхён главгероиней и заявил режиссеру: "Пусть королева Инхён умрет. А что тут такого? Давайте перепишем историю. Сейчас это модно; все так делают"... х)) О модном переписывании истории - вообще отдельный концепт, ИМХО. х)) Одна эта фраза может отзывы на несколько виденных мной дорам заменить; я при просмотрах ее часто вспоминал. ))

* Бюджет в сюжете был относительно небольшой, но им сумели достойно распорядиться. Работа "техсостава" тоже качественная, ИМХО.

* Внимание к деталям, передающим исторический колорит и исторические реалии. В некачественных сюжетах на это забивают болт, и зря: детали - это важно.
Например, в эпоху Чосон у дворян-янбан было принято носить подшляпник, напоминающий хайратник из довольно жесткой ткани. На этот подшляпник надевали разные шляпы, в зависимости от ситуации; определенные виды шляп были отличительными признаками сдавших экзамен ученых-дворян. Появиться на людях без шляпы для уважающего себя дворянина считалось таким же неприличным, как в наше время для мужчины - появиться в общественном месте в одних семейных трусах. В домашней обстановке можно было ходить попросту в подшляпнике, а без него даже по дому ходили редко. И вот главгерой, уже усвоивший, что в этом новом времени носят не те шляпы, к которым он привык, а спортивные шапки, надевает спортивную шапку _на подшляпник_. х)) Так же, как привык носить шляпы. )) И при посторонних людях он первое время шапку не снимает вообще (благо погода прохладная, и это никого не удивляет). Потому что он не может вот так сразу привыкнуть, что в этом обществе благородный муж может появляться на людях без головного убора или головной убор без подшляпника носить; у него уже условные рефлексы и привычка "в общественном месте что-то на голове должно быть" выработались.
Точно так же он далеко не сразу решился в будущем остричь длинные волосы (и когда он вернулся в прошлое, его слуга сокрушался: "Да как же это! Молодой господин, зачем вы подстриглись. (( Вы же теперь на простолюдина какого-то похожи. (( ).
А еще главгерой, после возвращения в прошлое потерявший память, смутно помнит главгероиню. Он смутно вспоминает, что он будто бы... беседовал с женщиной в костюме государыни, держал ее руку и обнимал ее! (Это было на съемочной площадке). Терзаясь сомнениями, он спрашивает слугу: "Есть ли в нашей стране женщина, что может надеть наряд государыни, не будучи ею?" - "Да кто же решится на этакое! - недоумевает слуга. - За это ведь тут же казнят". Главгерой и сам знает, что в обществе, где он живет, одежда - всегда показатель статуса, и надеть одежду, на которую ты по своему положению не имеешь права, - все равно что претендовать на не положенный тебе статус; одежды государыни - знак того, что либо сама женщина злокозненно и святотатственно, без государева на то указа, претендует на то, чтобы занять место Матери страны, либо и ее супруг себя равным государю возомнил. Все равно что на трон сесть или корону на себя надеть, права на это не имея. Естественно, главгерою и в голову не может прийти, что на это решится какая-то презренная актриса (тем более что и актрис в современном смысле слова при короле Сукчжоне не было). И он терзается мыслью, что если эти воспоминания - не сон, то он дерзнул прикоснуться к особе супруги Сына Неба с низменными намерениями, и за такое его казнить положено.


А еще авторы этого сериала наверняка не ставили себе цель противопоставлять прошлое и настоящее, но у них в сериале есть моменты, напоминающие о том, как на самом деле на практике выглядело "раньше было лучше". Например, рану, которая в прошлом для главного героя оказалась бы смертельной, быстро излечивают в современной больнице.
А кисэн, любящая главгероя, спрашивает его "неужели и правда существует мир, где такая женщина, как я, может считаться человеком?" - и правда, положение женщины в средневековой нэоконфуцианской Корее было незавидным. Женщины из знатных семей были, как правило, вечными затворницами на женской половине дома, во всем подчиняющимися родителям/старшему брату/мужу/родителям мужа. От них зависела возможность получить какое бы то ни было образование (которое можно было применить разве что для проведения досуга и демонстрации талантов близким родичам. Ну или государыне и принцессам, если сильно повезет). От них зависела возможность выбраться из дома в храм, навестить заболевших родителей/похоронить покойного родителя, нанести визит государыне или принцессам (если сильно повезет), принимать гостей. Имущественное положение и статус даже знатнейших женщин зависели от статуса отца/мужа/сына - ведь сами они не могли нигде служить. Женщины из знатных семей не имели права ревновать мужа к кисэн, наложницам, служанкам - это считалось грехом, за который можно потребовать развод. Муж имел право развестись с женой, если она болтлива, ревнива или непочтительна к его родителям - жена права подать на развод не имела. Жизнь женщин из простонародья, проходившая в очень плохих бытовых условиях, была полна тяжелого труда, и они точно так же не имели права занимать гос. должности и обязаны были согласно нормам общественной морали подчиняться сперва отцу, потом мужу, а потом сыну. Единственными "работающими женщинами" в современном смысле слова - т. е. женщинами, получившими какие-то специальные знания и занимающимися оплачиваемой деятельностью в соответствии с этими знаниями потому что это норма, а не потому что у папы-ремесленника сына нет и зятя не нашлось - были медсестры, придворные, шаманки и кисэн. Но и их жизнь с современной т. з. была несладкой - так, придворные (и медсестры, вроде, тоже) не имели права на какую бы то ни было личную жизнь с любым мужчиной, кроме короля; за это их могли казнить. Они крайне редко виделись с близкими и покидали дворец лишь выполняя поручения начальства. А шаманки и кисэн вообще считались находящимися вне общества париями и низшими существами; кисэн были казенными рабынями; дочь кисэн обязана была сама стать кисэн - иного пути не было. Не было и права на свободу личной жизни - за отказ обслужить высокопоставленного чиновника даже самую знаменитую кисэн могли жестоко наказать. И понятно, что для женщины-кисэн - прекрасной, талантливой, сильной духом - "раньше" нифига не кажется лучше; гораздо лучше ей было бы в обществе, где она не была бы рабыней и была бы так же, как и мужчины, свободна в выборе жизненного пути; гораздо лучше ей было бы в мире, где талантливая и популярная танцовщица, поэтесса, певица, музыкант является не низшим существом, с которым приличная женщина поговорить побрезгует, а уважаемым членом общества.
А еще и главный герой, и некоторые второстепенные персонажи демонстрируют на своем примере, что такое жизнь в авторитарно-абсолютистском обществе, где судьба абсолютно всех людей - от раба до королевы и премьер-министра - зависит от одного-единственного человека. И этот человек может в любой момент лишить статуса, лишить всего имущества, отправить в ссылку, приказать изувечить или казнить любого жителя страны.
Наверное, именно поэтому хэппи-энд подобного сюжета был возможен именно в современном обществе. Потому что в наше время блестяще знающий китайский язык, обладающий великолепной памятью и обучаемостью, прекрасным знанием корейской и китайской классики, инициативный и умный кореец с прекрасными навыками в области верховой езды и фехтования от голода точно не умрет и вполне уважаемым членом общества может быть (а уж если у него в запасе несколько ценных антикварных предметов есть...). И любовный роман такого человека с популярной актрисой вполне возможен. А вот в средневековье... В средневековье, где современные театр и синематограф отсутствуют как класс, где актриса - это в любом случае презираемое существо из низшего общественного слоя, где бытовые условия подавляюще огромной части населения кажутся чудовищными столичной жительнице 21-го века, участь главгероини была бы незавидной, не говоря уже о том, что государственный чиновник, сын бывшего премьер-министра, принадлежащий к одной из знатнейших семей страны, на такой женщине не то что жениться не мог бы - он ее в наложницы взять не мог бы, не опозорив семью и род. А еще благосостояние, здоровье, даже сама жизнь главгероя и главгероини постоянно зависели бы от хитросплетений придворных интриг и борьбы за власть придворных клик. А вот в современной Корее у них есть шанс на счастье. Потому что любое "раньше" - хоть в Корее, хоть в России - кажется лучше, если на это "раньше" в не изуродованных историчностью и интеллектом сценаристов сериалах "прА красивые шмотки, Ылиту, любофф и попсу" смотреть. Смотреть во время законного выходного, каникул или отпуска по телевизору или в интернете с запасом вкусностей, управившись с домашними делами вроде "включить стиральную машинку, купить в аптеке витаминки, принять ароматную ванну с пенкой" и забыв напрочь о том, что раньше у простой женщины-мещанки или крестьянки (которые и являются современными потребительницами сериалов) фиг бы были оплачиваемый отпуск, бытовая техника, ванна, большинство современных вкусностей, возможность получить профессиональное образование, сериалы про любофф и какие бы то ни было гражданские права, кроме права жить так, как правитель захочет. А вот авторы "Рыцаря королевы Инхён" про социальные и бытовые реалии разных эпох не забывали, и в соответствии с этим строили сюжет.

* Порадовала... скажем так, фантастическо-мистическая логика сюжета. Дело в том, что фантастические сюжеты или сюжеты с элементами фантастики для меня делятся на две категории. В первом случае в реальности сюжета существует нечто фантастическое, отличающееся от привычных нам реалий и законов природы, - вымышленные расы и виды животных, сверхъестественные способности персонажей, волшебные артефакты, другие миры и измерения и т. п. Но при этом жизнь миров и измерений, рас и животных, принципы "функционирования" сверхъестественных способностей и артефактов подчиняются существующим в данном сюжете законам, о которых в самом же сюжете рассказано, и в рамках этих законов все происходящее в сюжете обосновано и закономерно. Во втором же случае какая-либо логика и какие-либо закономерности в сюжете отсутствуют как класс; единственный принцип, которому подчиняется все в сюжете - "елки становятся красными, скелеты танцуют на радуге, гребень превращается в лес, потому что аффтару это вотпрямщас захотелось". А хочется это аффтару, например, чтобы обеспечить любимого главгероя нужным объемом читов для обеспечения крутизны и всепобеждания главгероя или чтобы создать проблему, которую вот никак нельзя разрулить... В общем, чтобы в сюжете все было так, как левая пятка аффтара захочет, а заморачиваться вопросом "почему и как это получилось" вообще не пришлось.
С этим в "Рыцаре королевы Инхён" тоже все в порядке; волшебный талисман, благодаря которому становятся возможны путешествия во времени, подчиняется строгим правилам и законам. Его волшебная сила, спасающая главгероя, основана на искренней любви и силе духа любящей главперсонажа женщины, желающей спасти его от смерти. Поэтому в будущем главгерой оказывается исключительно в случае смертельной опасности; если талисман оказывается поврежден, главгерой возвращается в прошлое, и и сам он, и все окружающие забывают о его странствиях во времени. А в случае смерти любящей его кисэн, вымолившей этот талисман, талисман полностью теряет силу. Такие вот тоже понравившиеся моменты. ))

Вот такие впечатления. )) Кстати, всего у меня сейчас две понравившиеся мне дорамы о попаданцах; но о второй я позже напишу )

@темы: Про кино, Корея, Впечатления, Юмор, стеб и им подобное

---

Упорка по средневековой европейской литературе продолжается - например, сейчас я сравниваю кретьеновского "Персеваля" с валлийским "Передуром" и "Парцифалем" фон Эшенбаха. Сравнивать очень интересно - особенно в контексте кельтского эпоса и традиций средневековой европейской литературы в целом - и я очень жалею, у меня не получается пока найти роман "Корона" (немецкий, начало 13-го века) в переводе на английский.

Пара слов

Пока мне попадались только статьи о нем и короткие аннотации, а мне очень хотелось его с "Ланселотом" Кретьена сравнить. Пока утешаюсь тем, что полный прозаический перевод "Парцифаля" на английский существует. Раньше думал, что такой длинный рыцарский роман даже не русском читать не осилю, но теперь заинтересовался, потому что в нем есть интересные и "вкусные" моменты, эпизоды с кельтско-эпической атмосферой и обоснуи, которых ни в валлийском, ни в кретьеновском варианте нет. (Хотя баги, натяжки, нестыковки и разные мелкие недостатки тоже имеются, конечно) Когда-нибудь я, наверное, очень много страниц серьезного флуда обо всех впечатлениях напишу, а пока будет немного впечатлений в виде стебчика по теме. ))


Кто видел имя Кингримурсель, тот над именем Блеоблихерис не смеется.

Король Марк входит в спальню к Изольде и видит в ее постели голого Тристана. Грустная Изольда:
- И сейчас ты, как всегда, предпочтешь поверить своим бесстыжим глазам и всяким подлым клеветникам, а не своей любимой и верной жене.


Краткий - и неточный х) - пересказ валлийской повести о Герайнте сыне Эрбина (для французов и других европейцев с континента - Эрек).

читать дальше?

Жил-был доблестный рыцарь и наследник короля Герайнт. И было у него все, что нужно рыцарю для счастья: королевство, верные подданные, прекрасная и благородная жена, любящие родичи, добрая слава и т. п. А потом начал он много времени проводить в развлечениях и забыл о своих подданных и делах королевства, и жена его из-за этого горевала. Услышал однажды случайно Герайнт ее грустные слова о том, что ее муж утратил свою честь и славу, и приревновал свою жену, решив, что она сожалеет об их браке, и пришла ему в голову умная, как ему показалось, мысль: бросить отца, подданных и королевство и поехать вдвоем с женой в опасные гребеня, дабы найти там приключений на свою... кольчугу и показать жене, что вовсе он и не утратил честь и славу.
И вот ехали они по дремучим лесам, и попытались на них напасть четыре рыцаря, но Герайнт каждого из них выбил из седла. А потом поехали они дальше, и попытались на них напасть три рыцаря, но Герайнт каждого из них выбил из седла. А потом поехали они дальше, и попытались на них напасть пять рыцарей, но Герайнт каждого из них выбил из седла. А потом приехали они в большой город, и напал на них некий граф в сопровождении восьмидесяти воинов, и Герайнт каждого из них выбил из седла. А потом остановился Герайнт в пути и сказал: - Что-то странное. Сначала на нас напали четыре рыцаря, потом три, потом пять, потом восемьдесят. Я не могу просчитать разность этой арифметической прогрессии.
- Мой господин, - сказала на это его жена, - возможно, мы не имеем дело с монотонной числовой последовательностью в чистом виде. Я предполагаю, что численность каждого из рыцарских отрядов может зависеть от дополнительных факторов - например, от расстояния, которое мы проехали до встречи с каждым из отрядов.
- Ты права, женщина, - сказал Герайнт. - Поэтому я приказываю тебе теперь измерять расстояние, которое мы проедем.
- Да, господин, - ответила его жена, и они поехали дальше, и жена Герайнта измеряла расстояние, которое они проехали. И встретились им в пути изранивший Герайнта король карликового роста из Волшебного народа, а потом король Артур со всем его двором, а потом плачущая дама, а потом три великана, один из которых отправил Герайнта в нокаут, а потом некий граф, который стал домогаться жены Герайнта. Очнулся тут Герайнт, и зарубил графа, и сказал: - Я ничего не понимаю. Те, кого мы встречали теперь, не только хаотично отличаются численностью, но и принадлежат к разным расам. Я не могу просчитать закономерность...
- Возможно, все зависит от местности, по которой мы проезжали, господин, - сказала жена Герайнта.
- Ты права, женщина, - ответил Герайнт. - Поэтому мы продолжим путь, и ты будешь определять состав почвы, и состав атмосферы, и характер растительного покрова в той местности, которую мы проезжаем.
- Да, господин, - сказала жена Герайнта, но они не успели продолжить путь, потому что раздался шум приближения огромного войска, и Герайнт встревожился, потому что был сильно изранен, и драться с ними всеми ему бы никакое знание математики не помогло. Однако же войско приблизилось, и увидел Герайнт, что это отряд его союзника и друга, спешащий к ним на помощь. И посмотрел союзник-друг на окровавленного Герайнта и спросил: - Господин, у тебя есть многонаселенное королевство, и добрые друзья и союзники, и любящие родичи, и прекрасная и благородная жена. Ответь мне, господин, что же забыл ты в этих гребенях, подвергая себя и свою жену опасностям, унижениям и лишениям?
И задумался тут Герайнт, и не смог ответить. И понял он, что, может, и не утратил он доблесть, но часть разума, видно, утратил, раз решился на такие дела. А разум королю нужен не меньше доблести, иначе будут говорить о нем союзники и подданные - и говорить по праву -, что не того персонажа Передуром в валлийском эпосе назвали.
И извинился Герайнт перед женой, и вернулся домой, и правил подданными справедливо и достойно. И с тех пор он больше не путешествовал (с) ))
Кстати, если серьезно, валлийские повесть о Герайнте и повесть о хозяйке источника понравились мне гораздо больше кретьеновских "Ивейна" и "Эрека". Но это уже - тема для "много слов" ))


Сидят Ивейн и Персеваль, заполняют ту-ду-листы.

читать дальше?

Ивейн: - Выбить из седла и тяжело ранить Кея - сделано.
Персеваль: - Выбить из седла и тяжело ранить Кея - сделано.
Ивейн: - Победить отважного воина из Волшебного народа - сделано.
Персеваль: - Победить отважного воина из Волшебного народа - сделано.
Ивейн: - Не узнать Гавейна и сразиться с Гавейном - сделано.
Персеваль: - Не узнать Гавейна и сразиться с Гавейном - сделано.
Ивейн: - Убить Черного лиходея и спасти его пленников - сделано.
Персеваль: - Убить Черного лиходея и спасти его пленников - сделано.
Переглянувшись: - Слушай, а сколько Черных лиходеев было в Британии? ... Ладно, проехали.
Продолжают записи.
Ивейн: - Спасти прекрасную знатную деву от вражеского войска и насильственного брака и отказаться на ней жениться - сделано.
Персеваль: - Спасти прекрасную знатную деву от вражеского войска и насильственного брака и отказаться на ней жениться - сделано.
Кондвирамур (возлюбленная Парцифаля в германской версии): - Кгм-кгм! Что значит "отказаться на ней жениться", а?! У тебя два сына, между прочим.
Персеваль: - Э-э, дорогая, отказ от женитьбы был только в валлийской версии. А так - я тебя люблю, Гамурет мне папа!
Кондвирамур: - Ну хорошо, а то смотри у меня.
Ивейн: - А на что ему смотреть-то? Я вообще слышал, что квест с Граалем только девственник выполнить может.
Кондвирамур и Персеваль: - ЧЕГО-ЧЕГО?!
Ивейн: - Ладно, проехали, - продолжая заполнять список: - Убить великана - сделано.
Персеваль: - Убить великанов - сделано... - внезапно с тяжелым вздохом. - А я тут подумал - а как я живу? - (заглядывая в ту-ду-лист Ивейна) - Да как все рыцари! Сплошная рутина, никакой оригинальности
Ивейн (заглянув в ту-ду-лист Персеваля): - И я тоже как все живу. ((( Обыденность сплошная ((( А хочется иногда чего-нибудь... особенного, чего-нибудь романтического. Ну, например...
Повеселевший Персеваль: - Ну, например, у меня сын однажды приплыл домой на лодке, влекомой лебедями.
Мимопроходящий Гарет: - В первом продолжении кретьеновского "Персеваля" сказано, что на лодке с лебедем домой приплыл я.
Персеваль, пристально оглядев Гарета: - До проведения генетической экспертизы отказываюсь считать себя твоим отцом!
Гарет: - А я до проведения генетической экспертизы отказываюсь считать себя твоим дитем!
Мимопроходящий Лот Оркнейский: - Вот-вот, поддерживаю!
Персеваль: - И все равно семья - это прекрасно. У меня, например, брат - долматинец! )))
Ивейн, Лот, Гарет: - ЧЕГО-ЧЕГО?!
Персеваль: - Что слышали. )) У меня отец в немецкой версии был белый, его первая жена - чернокожая, а автор - средневековый немец, который ничего не знал о мулатах. Так что брат у меня долматинцем получился.
Ивейн: - Да, семья, личная жизнь - это не какая-то там скучная рутина. Я вот, когда меня жена бросила, тоже все бросил - по лесам скитался, чуть с голода не помер.
Персеваль: - Ну ты даешь, герой-любовник! Надеюсь, в другой версии у тебя все хоть не так трэшево.
Ивейн: - Конечно! В другой версии я просто с ума сошел и по лесам нагишом бегал ))
Персеваль: -
Ивейн: - А сам-то? Мне вспоминается некая Ангарад Золоторукая...
Кондвирамур: - А ну-ка подробнее. Какая такая Ангарад?
Персеваль, торопливо: - Дорогая, это только в валлийской версии было, правда-правда. А так - я только тебя люблю, Моргана мне прапрабабушка.
Ивейн: - Какая Моргана? Случайно не та, которую моей мамой во французской прозе называют?
Переглянувшись: - А сколько всего фей Морган было на свете?
Мимопроходящая Моргана: - До проведения генетической экспертизы идите все нахрен! Развелось, понимаешь, родичей и любовников - пожить спокойно не дают!
Мимопроходящий Гавейн: - Госпожа, что касается обилия родичей, друзей и любовных историй...
Моргана - Гавейну: - Ты - Первый рыцарь и самый популярный бренд артурианы, тебе это по должности положено. (подумав) - Кстати, лично ты можешь моим родичем считаться, ладно уж.
Гавейн: - Спасибо, госпожа.
Радостный Ивейн - Персевалю: - Видишь, любовь, семья и дружба - это здорово. Не так уж это и скучно - рыцарем быть. )) Зря мы все время жалуемся - "рутина, рутина" )
Персеваль: - Это точно.


Ланселот и Гавейн заполняют ту-ду-листы.

читать дальше?

Ланселот: - Освободить королеву Гиневру от плена в волшебной стране - сделано.
Гавейн: - Освободить королеву Гиневру от плена в волшебной стране - сделано.
Переглядываются.
Ланселот: - Благородный сэр, королева Гиневра, похищенная злодеем из волшебной страны, была только одна. И рыцарь, который спас ее, должен быть только один.
Гавейн: - Вы правы, благородный сэр, и в достоверных источниках наверняка сказано, кто был этим рыцарем. Вот только какую книгу считать более достоверным источником?
Ланселот: - Достойный сэр, если вы предпочитаете верить плохо написанным немецким стишкам...
Гавейн: - Достойный сэр, если вы предпочитаете верить французскому роману, где обоснуев погибло больше, чем доблестных рыцарей...
Переглядываются снова.
Вместе: - Мда. И ведь кельтской версии не сохранилось.
Помолчав немного, вместе: - У меня больше причин ее спасать!
Ланселот: - Она - моя любимая!
Гавейн: - Она - моя родственница!
Хором: - Она - моя королева, в конце концов!!
Мимопроходящий Тристан: - Стоп-стоп-стоп. - Гавейну - Она - жена твоего дяди? - Ланселоту - А любовник ее - ты? Ерунда какая-то у вас в Логрии с семейной и личной жизнью получается; вот у нас в Корнуэльсе все гораздо лучше.
Куртуазные Гавейн и Ланселот: - Да пошел ты нахрен!
Тристан: - Ага, понял, ухожу.
Гавейн и Ланселот, задумавшись: - А что же делать-то, а?
Мимопроходящая Гиневра: - До проведения тщательной литературоведческой экспертизы категорически отказываюсь признавать, что Мелеагант похищал меня дважды!
Гавейн и Ланселот: - Разумеется, Ваше Величество.
Мимопроходящий Мелеагант: - А есть версия, где я сделал Гиневру своей наложницей и ее спасти никто не смог?
Куртуазные Гавейн, Ланселот и Гиневра: - Да пошел ты нахрен!
Мелеагант: - Ага, понял, ухожу.
Гавейн, подумав: - Ну что ж, раз кельтские прототипы отсутствуют, а первым был написан роман Кретьена, то, полагаю,...
Ланселот: - То, полагаю, фиг с ними, с немцами и французами! )) Давайте пока считать, что это была совместная операция Гавейна...
Гавейн: - ... и Ланселота. ))
-


А еще в романах, выложенных в онлайн-библиотеках, иногда встречаются забавные опечатки. Например, "И да храпит тебя любовь". (и да похрапывает долго).
На самом деле "и да хранит", конечно, напечатать хотели. х)
А в другой главе король говорит уезжающему в странствие главгерою:

читать дальше?

"«Не откажи мне в праве быть опорой твоей державе, союзником твоей жопы в час мира, как и в час войны!..»
Я долго (и задыхаясь от смеха) умилялся стремлению короля быть союзником и опорой ... э-э... пятой точки родича-главгероя. Хотя, конечно, понятно, что рифмой к слову "война" должно было быть слово "жена", а не то, что напечатали. ) Опечаточка по Фрейду, как говорится х)


В общем, рыцарские романы - это интересно. ) И позитива добавляет иногда ))

@темы: Европа, Про меня, Про литературу, Юмор, стеб и им подобное, Мифология, мистика, легенды, Нарочно не придумаешь