О духе лисы, вселившемся в прорицательницу, рассказывается в сборнике повестей «Удзи сюи моногатари», написанном в начале 13-го века: «В давние времена в некоем месте, где обитали духи, один такой дух вселился в прорицательницу и сказал так: читать дальше«Я не хочу причинить вреда. Я самая обычная лиса, меня в норе детки ждут, кушать просят. Вот я и подумала – может, здесь разживусь чем? Потому и пришла. Не найдется ли лепешек рисовых?» Приготовили лепешек и дали ей на подносе. Лиса-прорицательница покушала немножко и сказала: «Ах, как вкусно! Ах, как вкусно!» Людям же эти речи не понравились. «Прорицательнице захотелось лепешек, вот она и притворилась, будто лисица вселилась в нее», - сказали они. Прорицательница сказала: «Дайте мне бумаги лепешки завернуть. Я их домой отнесу, деток накормлю». Дали ей два листа бумаги, завернули лепешки. Она же засунула сверток за пояс, так, чтобы он поближе к телу был. После того сказала бывшему там горному отшельнику: «А теперь гоните меня прочь, ухожу я.» - «Уходи прочь! Уходи!» - закричал он. Прорицательница вскочила на ноги и тут же рухнула. Когда же через какое-то время очнулась, за пазухой у нее уже ничего не было. Вот удивительно, и куда только лепешки подевались?"
Согласно сказаниям, под властью опасных лисьих чар оказывались не только простые смертные, но и императоры. Как рассказывает одна из таких легенд, в годы правления императора Коноэ, примерно в 1155 году, при дворе экс-императора Тоба была фрейлина, которую впоследствии назвали Тамамо-но-Маэ (玉藻前, 玉藻の前, 玉藻御前 ), умнейшая и прекраснейшая женщина в стране, а, возможно, и в мире. Ее тело таинственным образом источало изысканные ароматы и без всяких благовоний, а одежды всегда оставались прекрасными, и за целый день на них не появлялось ни единой складочки. Она не только была горячо любимой фавориткой экс-императора Тоба – каждый при дворе был очарован ею. Тамамо-но-Маэ была не только прекрасной, но и обладала обширнейшими познаниями. Выглядела она не старше двадцати лет, но, казалось, не было вещей, которые были бы ей неизвестны. На любой вопрос она легко отвечала, разъясняя трудные для понимания вещи в простых и понятных каждому словах. Это было настолько необычно, что император решил проверить Тамамо-но-Маэ, и спросил ее об одном из сложнейших аспектов буддийского учения. Тамамо-но-маэ объяснила суть вопроса, слово в слово процитировав труд, написанный много лет назад великими толкователями Закона Будды. Император и придворные внимали ей в изумлении.
текст с картинками про красивую девушку, охоту на лис, заклинателя из рода Абэ и опасную достопримечательностьСтоль велики были любовь и уважение императора к Тамамо-но-Маэ, что он проводил с нею дни и ночи. Он обращался с ней как с императрицей. 20 сентября в Сейрёдэн – Дворце покоя и прохлады – музицировали и читали стихи. Любимая наложница императора тоже была там, скрытая бамбуковыми шторами. Внезапно подул сильный ветер, задувший огонь в светильниках, и комната погрузилась во тьму. Однако почти в то же мгновение стал виден свет. В удивлении чиновники и придворные огляделись и поняли, что свет исходит из-за бамбуковой занавеси, где находилась Тамамо-но-Маэ. Этот свет был подобен утреннему солнцу. Император, позабыв о музыке, сказал министрам: «Как загадочна эта женщина! Несомненно, это будда или бодхисатва, воплотившийся в нашем мире». Когда ширмы подняли, свет стал ярче, чем сияние солнца в полдень, хотя была глубокая ночь. И исходил этот свет от тела Тамамо-но-Маэ. Он был подобен сияющему сосуду, потэтому после того случая женщину и стали называть Тамамо-но-Маэ. Впоследствии Тамамо-но-Маэ продемонстрировала также глубокие познания в происхождении всех вещей, от музыкальных инструментов, таких как флейты и лютни, до вееров, экипажей и письменных принадлежностей, чем повергла людей в еще большее удивление. А восхищение императора любимой наложницей почти граничило с почтением и страхом. Внезапно император заболел. Причина болезни была неизвестна, но ему с каждым днем становилось все хуже. Главный придворный медик объявил, что болезнь вызвана злыми силами, и доктора ничем не смогут помочь. Тогда обратились за помощью к придворному прорицателю Ясунари-но-Абэ, потомку легендарного Сэймэя. Прорицатель предсказал, что с императором может случиться нечто очень серьезное, и посоветовал немедленно начать молиться.
Весь дворец словно впал в экстаз. Цвет монашества прибыл из всех храмов страны, постоянно проходили службы. Однако молитвы не помогли, и состояние императора продолжало ухудшаться. Проливая слезы, он взял Тамамо-но-Маэ за руку и сказал ей: «Как жаль, что умру я оставив тебя в одиночестве…» Услышав это, лежавшая на полу, плача и причитая, Тамамо-но-Маэ ответила: «Вы были так добры ко мне, позволив столь жалкому и ничтожному существу, как я, служить вам. Если вы покинете нас, я не останусь в живых и последую за вами. Я буду преданно служить вам, где бы мы ни были.» Меж тем молитвы ни к чему не привели. Один за другим монашествующая братия начала покидать дворец. Попросили Ясунари вновь погадать о будущем императора. После гадания он выглядел озадаченным и, казалось, не знает, как начать разговор. «Не бойтесь, скажите всю правду» - сказали ему, и тогда предсказатель произнес: «Император заболел из-за Тамамо-но-Маэ. Если удалить ее из дворца, он обязательно поправится." Озадаченные придворные принялись расспрашивать Ясунари, и тот объяснил, что Тамамо-но-Маэ на самом деле – столетняя лисица с двумя хвостами, живущая на равнине Насу в Шимоцукэ-но-Куни. Притворяясь молодой женщиной, она собиралась войти в доверие к правителю и, путем дьявольских ухищрений укоротив его жизнь, занять его место. ( Или же лишить императора жизни, чтобы его место занял князь демонов, которому она служила; мне разные формулировки встречались). Люди втайне рассказали об этом императору, но он им не поверил. Меж тем ему становилось все хуже и хуже. Следуя совету Ясунари, он отправился на поклонение богу Тайзан-фукуну и приказал Тамамо-но-Маэ принести жертву богам. Но хоть сперва и отнеслась она к этому презрительно, словно предложили ей заняться скучной и утомительной работой, министры убедили ее, что если император выздоровеет благодаря ее молитвам и жертвоприношениям, она будет пользоваться всеобщим почетом. И вот одетая еще изящнее, чем обычно, Тамамо-но-Маэ, окруженная молящимися, внезапно исчезла. Как и предупреждал Абэ-но-Ясунари, она оказалась лисой в человечьем обличье. Все ломали головы, размышляя: как избавится от лисы? Многие сомневались, что людям под силу справиться с таким существом, но в конце концов решили, что если собрать самых знаменитых лучников из всех земель, им удастся справиться с лисицей. Самыми выдающимися воинами в те дни считались Кадзуса-но-сукэ и Миура-но-сукэ. Император приказал им убить лису. Получив императорский приказ, они провозгласили, что нет для них большей чести, и призвали своих слуг и родных присоединиться к ним. Так два воина, жаждущих славы, отправились выполнять миссию. (По некоторым версиям, чтобы потренироваться в стрельбе в бегущую цель на скаку, они гнали перед собой собак, пуская в них стрелы).
Когда достигли они поросшей высокими травами равнины Насу, то заметили лисицу, о которой столько слышали. Каждый из них стремился поразить лису и стяжать славу, но поскольку лисица была магическим существом, то все их усилия были напрасны.
После этого они вновь выехали охотиться на лису, но после семи дней так ничего и не достигли, а слуги их уже не могли скрывать усталость. Но Кадзуса-но-сукэ и Миура-но-сукэ поклялись, что никогда не вернутся домой живыми, если охота на лису будет неудачной, потому что это будет великим бесчестьем для них, и молили богов помочь им не опозорить свои имена. А потом во время краткого отдыха Миура-но-сукэ увидел сон. В этом сне к нему явилась прекрасная женщина лет двадцати и, плача, умоляла его: «Завтра я потеряю жизнь от вашей руки. Прошу, пощадите меня». Миура-но-сукэ отказал ей, а, пробудившись, собрал родных и слуг и приказал выезжать на охоту, объявив, что сегодня они подстрелят лису.
Только забрезжил рассвет, они увидели лисицу, бегущую к горам. Миура-но-сукэ пришпорил коня, пустил его вдогонку за лисой и выпустил стрелу. Стрела попала прямо в цель, и лисица упала на землю. Спешившись и подойдя поближе, Миура увидел, что она мертва и что существо это более удивительно, чем мог бы передать любой рассказ. Тело лисы было доставлено в столицу. Император высоко оценил достижения двух воинов, и специально для него и его двора на равнине Насуно разыграли, как именно проходила охота на лису, к удовольствию всех присутствующих. Стоит ли говорить, что он выздоровел, храбрые охотники получили награды, и все хорошо закончилось. )) По другим версиям, Тамамо-но-Маэ была придворной при дворе императора Коноэ и его возлюбленной, и оказалась тысячелетней девятихвостой белой лисой, наславшей болезнь на Коноэ, и до этого уже губившей государей в Индии и Китае. По одной из версий, ее убил Кадзуса-но-сукэ. Рассказывают, что после ее смерти ее тело превратилось в камень, названный потом Камнем Смерти. (殺生石 ). (По другой версии, она превратилась в камень, чтобы спастись от преследователей). Дух Тамамо-но-Маэ постоянно появлялся возле камня, убивая каждого, кто к нему подойдет, до тех пор, пока буддийский монах Генно своими молитвами не изгнал (или не умиротворил) его. В биографии дзэнского монаха Гэнно в книге Каваи Цунэхиса под названием «Симпэн Камакура си», где приводится история монастыря Кайдзодзи в Камакура, основанного этим монахом, история излагается следующим образом: « Гэнно получил приказание императора Го Фукакуса (1246–1259 гг.) пойти на болото и положить конец странным происшествиям. «Монах подошел к камню и увидел вокруг груды костей и черепов. Он громко прочитал Хасо даки эн (дзэнский текст) и сказал: «Изначально ты был камнем. Откуда взялся дух, и куда он собирается уйти?» Затем он произнес гатха (буддийское стихотворение) и разбил камень ударом посоха. В ту ночь ему явилась женщина ослепительной красоты с благодарностями: «Силой твоих чистых возглашений я возродилась на небесах». После этого она исчезла. С тех пор слава Гэнно из столицы распространилась по всей стране. Сёгун Камакура Ходзё Токиёри (1226–1263 гг.), услыхавший о чудесной силе Гэнно, в виде вознаграждения даровал ему деревню. Это случилось в эру Кэнтё (1249–1255 гг.).» Могильный курган, воздвигнутый Тамамо-но-Маэ из страха перед ее проклятием, чтобы умилостивить мстительного духа лисицы, и Камень Смерти считались достопримечательностями еще в эпоху Эдо. Камень Смерти посещается туристами и сейчас. Кстати, его убийственное воздействие на окружающих вполне объяснимо. В Насу находятся вулканические горы, известные благодаря сернистым горячим источникам. Камень смерти – камень вулканического происхождения, над которым поднимаются одуряющие пары. В своем путевом дневнике «По тропинкам Севера» легендарный поэт Мацуо Басё написал: «Камень Смерти лежит у горы, где бьет горячий источник. Его ядовитые пары еще не исчезли. Всякие бабочки и пчелы гибнут и так устилают все кругом, что под ними не видно песка». (Вполне возможно, что в более ранние времена возле камня гибли и мелкие птицы и зверьки, теряли сознание люди, а то и умирали, потеряв сознание и надышавшись ядовитыми парами, и это стало основой легенды).
История Тамамо-но-Маэ описана в повести из сборников отоги-дзоси , в пьесе театра Но «Камень Смерти» и пьесе Кабуки «Тамамо-но-Маэ», о ней упоминается во множестве источников. Ее, наряду с другой женщиной-лисой, Листок Лианы, можно считать одной из самых знаменитых женщин Японии. ))
Кицунэ оказались связаны в японской культуре и с одним из любимейших героев японского эпоса, Минамото Ёсицунэ. Пьеса «Yoshitsune Senbon Zakura» (義経千本桜 ) – «Тысяча вишен Ёсицунэ» или попросту «Вишни Ёсицунэ», одна из трех популярнейших в репертуаре Кабуки и входящая в постоянный репертуар кукольного театра нингё дзёрури, рассказывает, как лис-оборотень принял деятельное участие в судьбе легендарного полководца и его возлюбленной. Начинается сюжет в императорском дворце, где Ёсицунэ и его ближайший вассал, воин-монах Бэнкей, беседуют с министром Фудзивара-но-Томоката. Они обсуждают последствия битвы, в которой благодаря Ёсицунэ был окончательно разгромлен враждебный Минамото клан Тайра, а потом Томоката вручает Ёсицунэ барабанчик под названием «Хацунэ». Несколько столетий назад этот барабанчик принадлежал императору Камму, и это не только редкий и дорогой, но и очень могущественный дар. Министр объясняет значение императорского подарка: две стороны барабанчика символизируют Ёсицунэ и его старшего брата Ёритомо, ставшего ныне сёгуном, фактическим правителем Японии. Император приказывает Ёсицунэ нанести удар по Ёритомо, как ударил бы он по коже барабана. В одной из следующих сцен изображена столичная резиденция Ёсицунэ в столице, где его возлюбленная, танцовщица Сидзука, танцует перед его женой, Кио-но-Кими (пусть никого это не удивляет, дружеские или вежливые отношения жен и наложниц считались в феодальной Японии единственно приличным поведением, подобающим женщине) и перед его ближайшими вассалами. Иддилию прерывает весть о том, что у ворот резиденции готовые к атаке воины сёгуна. Бэнкей хочет драться с ними, Сидзука удерживает его. Тем временем Ёсицунэ беседует с советником Ёритомо, Кавагоэ Таро Сигэёри, рассказывая ему о побежденных полководцах Тайра, а также объясняет, что хотя он и получил от императора символический барабанчик, но не собирается сражаться со своим братом. Кавагоэ отвечает, что ситуацию можно считать разрешенной, и он прекратит атаку на резиденцию, но оказывается, что Бэнкей уже вступил в бой и убил одного из самураев Ёритомо. Теперь конфликта не избежать, и Ёсицунэ и Сидзука вынуждены бежать. Много слов и немного картинок и видеоОни с Бэнкеем и еще двумя вассалами Ёсицунэ собираются в храме Фусими Инари. Ёсицунэ гневается на безрассудство Бэнкея, однако прощает его после заступничества Сидзуки. Правда, Бэнкей говорит, что беглецам, преследуемым людьми сёгуна, предстоит долгий и опасный путь, и Сидзука, нежная женщина, его не выдержит, а поэтому следует проводить ее обратно в столицу. Сидзука отказывается, и тогда ее привязывают к дереву, чтобы помешать ей следовать за Ёсицунэ или убить себя от горя, оставив рядом барабанчик Хацунэ.
Ёсицунэ поручает Сидзуку заботам Таданобу
Тут девушку находят посланцы сёгуна. Они развязывают ее и пытаются увести с собой. Внезапно появляется вассал Ёсицунэ, Таданобу, и спасает ее, победив посланцев сегуна в жестоком и яростном бою на мечах. Ёсицунэ хвалит вассала и жалует ему свои собственные доспехи и имя – Генкуро. Затем маленькая группа беглецов направляется в путь, препоручив Сидзуку заботам Таданобу, который должен проводить ее в столицу.. В пути Сидзука решает поиграть на барабанчике Хацунэ, не зная о его магических или символических свойствах. Когда она это делает, появляется белый лис, крадется за нею, прячется за низким холмиком, а из-за холма появляется Таданобу. Таданобу подходит к не заметившей этих метаморфоз Сидзуке, и они после разговора решают не возвращаться в столицу, а следовать за Ёсицунэ в Ёсино.
Тем временем в буддийском храме в Ёсино настоятель храма, Кавацура Хоген, обсуждает с монахами письмо, полученное из столицы, приказывающее поймать Ёсицунэ. Некоторые монахи настроены враждебно по отношению к Ёсицунэ, многие же полагают, что долг монахов велит им помогать людям в беде. Однако настоятель объявляет, что ради безопасности храма он намерен выполнить приказ сёгуната. Хоген побуждает монахов пригласить Ёсицунэ в обитель и дать ему приют, если он, придя в обитель, попросит об этом. Но он также уверяет монахов, что намеревается убить воина. Монахи подозревают, что настоятель тайно дал убежище Ёсицунэ и собирается предотвратить их нападение на самурая; они решают той же ночью найти и атаковать Ёсицунэ. Тем временем Хоген, который действительно прячет у себя Ёсицунэ, возвращается в свои покои. Во время их с Ёсицунэ беседы, в которой беглец благодарит настоятеля за гостеприимство, им говорят, что прибыл вассал Ёсицунэ, Сато Таданобу, желающий поговорить со своим господином. Ёсицунэ спрашивает, успешно ли добралась Сидзука до столицы… и Таданобу отвечает в изумлении и смущении, что с самого конца войны был в провинции, ухаживая за больной матушкой, и Сидзуки в глаза не видел. Два вассала Ёсицунэ наставляют на Таданобу мечи, требуя объяснений, и тут храмовый служитель объявляет о… прибытии Сато Таданобу и госпожи Сидзуки. Сидзука радостно приветствует возлюбленного, но сопровождавший ее Таданобу куда-то пропал. «Таданобу номер два» объясняет Сидзуке, что он ее не сопровождал, а вассалы Ёсицунэ говорят, что «другого Таданобу» не могут найти нигде в здании храма. Сидзука же замечает, что Таданобу, беседующий с нею, одет не так, как тот, что ее сопровождал, и решает, чтобы разрешить загадку, ударить в барабанчик Хацунэ. Она объясняет, что барабанчик всегда необъяснимо притягивал ее сопровождающего и заставлял его странно себя вести. Вассалы Ёсицунэ уводят «второго Таданобу», а Сидзука бьет в барабанчик - .. и в комнату стремительно вбегает лис, принимает облик Таданобу и кланяется ей. Сидзука внезапно обнажает меч и нападает на мнимого Таданобу, который ловко уклоняется от атаки.
Сидзука требует, чтобы он открыл свою истинную сущность и рассказал всю правду о себе. Таданобу признается, что он на самом деле кицунэ. Барабанчик Хацунэ был сделан столетия назад из кожи его родителей, могущественных лисиц-оборотней, способных своей магией вызвать дождь. Во время рассказа Таданобу превращается в лиса и грустно молвит, что хоть он и прожил очень долгое время и обладает магическими способностями, он не смог позаботиться о своих родителях и защитить их. Непочтительный сын, не исполнивший сыновий долг, он не имеет из-за этого права на уважение и достойное место в обществе лисиц-кицунэ (они тоже по конфуцианским понятиям живут, ага). Столетиями разыскивал он барабанчик Хацунэ. Пока он был в императорском дворце, лис не мог к нему подступиться, потому что боги хранят дворец Сына Неба от любых духов, но сейчас у него появилась возможность приблизиться к инструменту. Звуки барабанчика неизъяснимо влекут его, пробуждая память о родителях.
Сидзука и Ёсицунэ, растроганные рассказом лиса, решают подарить ему барабанчик. Когда появляется отряд монахов, решивших напасть на Ёсицунэ, лис наводит на них морок и уводит прочь от Ёсицунэ, а затем исчезает.
Лис Таданобу морочит монахов, попытавшихся напасть на Ёсицунэ, а затем исчезает с тем самым барабанчиком в руках.
Один из монахов, сильнее всех ненавидящий Ёсицунэ, оказывается Норицунэ, выжившим полководцем дома Тайра. Он не поддается мороку, нападает на Ёсицунэ, и они сражаются, пока не появляется император Антоку – глава рода Тайра. Так же, как и Норицунэ, он не погиб в морском сражении, а скрывался в монастыре. Тут врываются Хоген и два вассала Ёсицунэ с окровавленными мечами и головами нескольких монахов, пытавшихся поддержать Норицунэ. (Монастыри – мирное место? Ага, прям щаз.) Они жаждут битвы, но лисья магия смягчает сердца участников эпизода, а Норицунэ объявляет, что вновь станет монахом Какуаном, верным слугой императора. Тем временем Таданобу бросает вызов сторонникам Ёритомо и сёгуната и повергает в бою нескольких монахов. Забывший о недавних мирных намерениях при виде былого врага, Норицунэ вступает в бой с Таданобу и, сразившись, прижимает его к земле. Тут вбегает второй Таданобу и ранит бывшего полководца Тайра мечом. Тело первого Таданобу исчезает, и остается лишь доспех. Подоспевший Ёсицунэ объясняет, что лис Генкуро помог его сторонникам справиться с Норицунэ, нарушившес обещание сохранять мир. В конечном итоге пояавляется посланник сёгуна Кавагоэ, за которым следует придворный Фудзивара-но-Томоката. Кавагоэ сообщает, что якобы императорский приказ, повелевающий Ёсицунэ атаковать Ёритомо, на самом деле не был отдан императором. Все случившееся – результат интриг коварного Томокаты. Услышав это, Норицунэ убивает беззащитного Томокату, а затем просит Ёсицунэ: «Убей меня». На что Ёсицунэ отвечает: «Воин Норицунэ давно мертв. А мне нет причин убивать монаха Какуана». После жего наступает всеобщий мир и лад, и все остаются в итоге довольны – и Ёсицунэ, и Ёритомо, и уцелевшие в битве Тайра, и, конечно же, лис Генкуро. ))
Возможно, о родственнице именно вышеупомянутого лиса Генкуро идет речь в одном из рассказов Ихара Сайкаку: «В Химэдзи, что в провинции Харима, долгое время жила лисица, старшая сестра лиса Гэнкуро из Ямато. Она отрезала женщинам волосы, разбивала горшки в домах, во всех провинциях причиняла людям много неприятностей. Звали ее Лиса Осакабэ. Она командовала несметным числом родичей-слуг, водила людей за нос, как только вздумается, и всячески их морочила. Проживал в Химэдзи некий торговец рисом по имени Монбёэ. Однажды, проходя горной тропинкой в отдаленном, безлюдном месте, увидел он целое сборище лисят белой масти, без особого умысла бросил в них камешком и случайно попал в одного лисенка, да, как на грех, так метко, что лисенок тут же испустил дух. Пожалел Монбёэ лисенка, но тотчас позабыл о такой безделице и воротился домой. читать дальше?В ту же ночь с конька крыши дома Монбёэ послышались сотни женских голосов: - В кои-то веки наша маленькая принцесса изволила выйти на прогулку на вольный воздух, а ты лишил ее жизни! Это не пройдет тебе даром! И тут же на дом Монбёэ градом посыпались камни. Повредили стены, разбили ставни в слуховых окнах, однако, когда рассвело, на земле не оказалось ни единого камешка. Все домочадцы Монбёэ очень перепугались. Наутро в дом явился странствующий монах и попросил чашечку чая. Монбёэ приказал служанке подать ему чай, но не успела та поднести страннику чашку, как в дом ворвались ни много ни мало три десятка здоровенных мужчин, похожих на стражников магистрата, с криками: - Как смеешь ты укрывать монаха, коего разыскивают власти?! Не слушая никаких оправданий и объяснений, они схватили хозяина и хозяйку и наголо обрили им головы, после чего и пришельцев, и у монаха внезапно выросли хвосты, и они убежали прочь. Плачь – не плачь, а горю уже не поможешь! Случилось так, что как раз в это время невестка Монбёэ гостила у своих ролителей в родном доме, поскольку муж ее по делам уехал на север. Лис обернулся ее мужем, проник в дом в сопровождении нескольких спутников, схватил эту женщину и, воскликнув: «Стоило мне отлучиться, как ты завела любовника! Ну, да бог с тобой, убивать тебя я не стану!...», - в тот же миг наголо обрил ей голову. - Я и в мыслях ничего подобного не держала, - горевала и плакала женщина. – Откуда такие подозрения, ведь мы женаты не первый год!... - А, негодница! Так я доставлю тебе доказательства! – крикнул лис. Он и его спутники бросились к женщине, утащили ее далеко в горы, выстроились там в ряд, и каждый по очереди назвал себя: - Я – Врунискэ из Накайдо! Я – Тэдзабуро Старшинскэ! Я – Кинмару Невидимскэ! Я – Ямитаро Курворискэ! Я – Хананага Поле-Разорискэ! Мы – верные слуги госпожи Лисы Осакабэ, ее славные рыцари-защитники! – И с этими словами они обратились в лисиц и исчезли с глаз долой. Невестка пошла к Монбёэ, сокрушалась и плакала, да только ничего уже нельзя было поделать…» На следующий день лисицы заморочили наваждением родителей Монбёэ и обрили головы и им. Так почти вся семья и оказалась с обритыми головами. Они досадовали и горевали, но волосы в одну минуту не отрастают, поэтому выглядели все они очень забавно.
Судьбу клана Такеда, в частности, знаменитого Такеда Шингена, народная молва тоже связывала с лисицей-оборотнем. читать дальше?(Стефан Тернбулл пересказал эту историю в «Нагашино 1575»). Знаменитый японский полководец эпохи Борющихся провинций, лорд провинции Каи, которого называли «тигром из Каи», в 1544 году разбил в битве более слабого даймё Сува Ёришигэ и принудил его покончить с собой после унизительных и фальшивых мирных переговоров. После этого он женился на прекрасной 14-летней дочери Сува Ёришигэ, его родной племяннице. Он был настолько без ума от девушки, что его вассалы встревожились, считая ее принявшей человеческий облик белой лисой из святилища Сува, которая околдовала Шингена, чтобы отомстить за поражение молившегося ей клана. Когда их с Шиененом сын, Такеда Кацуёри, проявил себя слабым лидером, а затем потерпел поражение от Ода Нобунага в битве при Нагашино, старики кивали головами, припоминая несчастливые обстоятельства его рождения и его матушку-лисицу.
О вмешательстве лисиц в дела враждующих кланов Такеда и Нагао (причем не только военные, но и любовные) рассказывает пьеса театра Кабуки (тоже созданная вначале для кукольного театра Бунраку, он же нингё дзёрури) «Кицунеби» - «Лисьи огни», известная в разных версиях.
Но сначала несколько слов о том, что такое, собственно, «лисьи огни». Кицунэби (狐火 ), называемые также «хитобосу», «хитомоши» (火点し ) и «ринка» (燐火 ) – огоньки, напоминающие огонь фонарей, но не имеющие никакого видимого источника. Они загораются глубокой ночью, когда люди уже спят, сияя оранжевым или красным, а иногда голубым светом, выстраиваются в цепочки, в которых бывает от нескольких десятков до нескольких сотен огней, гаснут и загораются вновь. По одним рассказам, они загораются в пустынной местности, чаще всего среди холмов, где нет дорог и не бывают люди, и гаснут при появлении человека. По другим рассказам, такие огоньки могут всюду следовать за человеком. Так или иначе, эти огоньки в народном сознании связаны с лисами – если они зажглись, значит, либо лисицы собираются по своим делам в месте, не предназначенном для людских взглядов, либо лиса следует за человеком с добрыми или плохими целями или просто из любопытства, либо лисицы решили заморочить путника, чтобы он сбился с пути, следуя за огнями. читать дальше?Существуют разные рассказы о природе этих огней: либо они порождены вздохами лисиц, либо светят у них на кончиках хвостов (или загораются при соприкосновении двух хвостов), либо это свет «звездных жемчужин» - хоши-но-тама. Хоши-но-тама – это круглые или луковичной формы светящиеся белые мячики, по многим рассказам – волшебные драгоценные камни или жемчужины, которые лисицы носят в пасти или на кончиках хвостов, когда они находятся в животном, а не в человеческом облике. (Кстати, драгоценные камни – символ Инари, и поэтому священных лисиц Инари часто изображают с хоши-но-тама.). По поверьям, хоши-но-тама содержат часть магической силы кицунэ. По другой легенде, они являются своеобразным воплощением души кицунэ и/или источником ее жизненной силы, и лисица умрет, если лишится своего хоши-но-тама надолго. Японское сказание XII в. описывает человека, использовавшего лисий хоси–но–тама: "Дух, овладевший человеком, перешел в тело моноцуки–но онна (物託の女, "одержимой женщине" вызываемой, чтобы переселить в нее злого духа) и стал говорить ее устами: "Я ― лисица. Я явилась не для того, чтобы делать зло, но лишь чтобы оглядеться, так как подумала, что в таких местах много еды; в результате же я оказалась запертой". С этими словами она вытащила из передника белый камень размером с небольшой мандарин, подбросила и поймала его. Видевшие это говорили: «Это странный камень. Вероятно, он уже был в кармане "одержимой", чтобы заморочить всем головы». Когда женщина вновь подбросила камень, бывший там молодой человек поймал его и положил себе в карман. Лиса, овладевшая женщиной, стала просить вернуть его, но он отказался; тогда лиса заплакала: «Для тебя этот камень бесполезен, ты не знаешь, как им пользоваться. Если ты не отдашь его мне, я стану твоим врагом навеки; если же вернешь, я, как божество, буду помогать и охранять тебя». Молодой человек заставил женщину повторить обещание и вернул камень. После, когда кэнся (験者 – заклинатель, изгоняющий духов) выгнал лису, в кармане одержимой камня не оказалось. Это подтвердило, что он действительно являлся собственностью лисицы, вселившейся в женщину. Лиса сдержала обещание. Однажды, когда молодой человек возвращался домой темной ночью, он испугался и позвал лису на помощь. Животное появилось незамедлительно и повело юношу вперед, осторожно, украдкой по узкой тропинке, в стороне от главной дороги. И он мог видеть причину такого поведения: на дороге, по которой он пошел бы без помощи лисы, находилось множество грабителей, вооруженных луками и палками. В конце тропинки лиса исчезла, а он целый и невредимый дошел до дома. Много раз потом лиса помогала и выручала его.» Святилище Инари в Оджи, Кита (ныне специальный район Токио) знаменито своими лисьими огнями.
читать дальше?В прошлом Оджи располагался в сельской местности. Кондо Гикю (近藤義休 ), живший, вероятно, в XVIII в., упоминает в своем труде «Эдоси» произведение под названием «Эдо сунаго», где мы читаем следующее: «По преданию, храм Инари в Одзи – главный из всех храмов Инари в Канто. Ежегодно люди предсказывают удачу, или несчастье по лисьим огням, появляющимся там в последнюю ночь года [по японскому календарю]. Также по преданию, очень много лисьих огней в канун [японского] Нового года бывает у так называемого Сёдзоку–Эноки (装束榎 - Дерева Церемониальных Одежд), стоящего в поле перед храмом Инари в Одзи. Говорят, что лисы-демоны, собирающиеся на это место со всего Канто, меняют свои одежды у подножия дерева, чтобы подняться в храм в полном церемониальном одеянии и поклониться своей божественной Повелительнице».
"Лисьи огни у Железного дерева перевоплощений. Хироси Андо. Собрание "Сто знаменитых видов Эдо"
В третьей главе «Эдо сога–но ко» также рассказываются подробности о храме Инари в Одзи (王子 ) "Каждый раз в канун Нового года лисы из восьми провинций Канто собираются по ночам в этом храме и зажигают лисьи огоньки. Люди считают, что чем больше лисьих огней и чем ярче они горят, тем богаче будет урожай риса в следующем году". А поэт Икэниси Гонсуй (池西言水 ) писал в своем «ЭдоБэнкэй»: «Канун года, Когда горят факелы И собираются лисы Канто»
А теперь перейдем собственно к любовной истории. ))) Такеда Синген [1521-1573] и Уэсуги Кеншин [1530-1578] были лордами провинции Каи и провинции Этиго соответственно. Эти двое злейших врагов, считавшихся одними из лучших полководцев своей эпохи, сразились друг с другом как минимум в пяти великих битвах – битвах Каванакаджима. В пору, когда они еще были друзьями, Кеншин одолжил у Шингена шлем, благословленный божеством Сува. Верили, что этот шлем обладает волшебной силой, наделяя того, кто его носит, силой в битвах. Кеншин так никогда и не вернул Шингену шлем, из-за того и вспыхнула непримиримая вражда между ними. А про любовь будет дальше )Сёгун Асикана Ёшихару (1511-1550, 12-й сёгун эпохи Муромати) попытался примирить врагов, предложив поженить их детей – Кацуёри и Яэгаки. Однако сёгун был убит прежде, чем был заключен свадебный союз. Правительство подозревает, что за убийством стоит либо Шинген, либо Кеншин – по их мнению, оба клана были против брака - и объявляет, что если убийца не будет арестован в течение трех лет, старшие сыновья глав кланов лишатся головы. Оба клана пытаются разыскать убийцу, но безуспешно. В итоге Шинген заставляет своего сына Кацуёри совершить харакири. Однако оказывается, что покончивший с собой был двойником Кацуёри. Настоящий же Такеда Кацуёри, переодетый крестьянином, проникает в резиденцию Кеншина, чтобы вернуть шлем. Принцесса Яэгаки, нареченная возлюбленная Кацуёри, молится о нем перед буддийским алтарем, когда он сам появляется перед ней. Разумеется, мнимый крестьянин не открывает своего подлинного имени, но Яэгаки уже влюбилась в незнакомца, который так похож на ее жениха. Не в силах справиться со своей страстью, она просит свою фрейлину Нурегину стать посредницей между ними. Фрейлина отвечает: «Я помогу вам, если вы украдете для этого юноши шлем вашего отца». Тут-то девушка понимает, что фрейлина – шпион Шингена, а предмет ее страсти – подлинный Кацуёри, явившийся за шлемом. Однако она готова пойти на кражу ради своей любви. Но Кеншин, встревоженный сходством объявившегося в его владениях фермера с сыном злейшего врага, высылает Кацуёри прочь и отправляет вслед за ним убийцу. Когда Яэгаки узнает о планах отца, она восклицает: «Если бы я птицей! Как хотела бы я вырастить крылья и улететь за Кацуёри, чтобы рассказать ему об опасности!» Божество храма Сува, растроганное искренней любовью девушки, отправляет к ней лисиц-стражей своего храма. Лисы передают девушке в дар часть своей волшебной силы (символизируемой кицунеби). Благодаря этой силе , поддерживаемая энергией похищенного у отца волшебного шлема и охраняемая двумя белыми лисами, Яэгаки переходит замерзшее озеро Сува и улетает к Кацуёри. Она спасает любимого. Такеда Шинген и Уэсуги Кеншин заключают мир, а Кацуёри и Яэгаки женятся и живут счастливо.
Портрет Яэгаки-химэ (точнее, актера, исполняющего эту роль). В ее руках волшебный шлем, а огоньки-кицунэби на заднем плане символизируют поддерживающую ее лисью магию
"Яэгаки-химэ". Акутагава Куниёси
Разумеется, это всего лишь капля в море того, что можно сказать о японских кицунэ, а тем более роли лис в культуре всего Дальнего Востока. И я наверняка буду и дальше интересоваться этой темой. А пока пусть будут эти записи - для начала.
